Книга День сурка с демоном, страница 139 – И. Б. Циммерманн

– Итак… ужин? – спросил он.

– Да! Эм, в шесть вечера у меня. Ну, у меня на кухне! – быстро выпалила она и преувеличенно энергично закивала. На лице у нее опять отразился стыд. Щеки, должно быть, уже пылали.

– Согласен.

А потом воздух словно вздохнул, и он исчез. Его ухмылка и горящие глаза еще миг светились в коридоре, прежде чем раствориться.

Тогда Мона осознала, что только что пригласила к себе домой архидемона. Архидемоны не ужинали с ведьмами, а если и ужинали, то они оказывали друг другу совсем другие услуги. Но вообще-то из лифтов демоны тоже никого не спасали. Оставалось надеяться, что макароны с соусом не были каким-то извращенным кодовым названием для секса на кухонном столе.

К сожалению, Бальтазар и в повседневной одежде оставался Бальтазаром. Архидемоном, с чьей аурой никогда не сравнится ни один человек. Ему слишком шли джинсы и толстовка. Он разговаривал как обыкновенный смертный и выглядел вполовину не таким раздраженным, как всегда. Пока Мона на кухне нервно портила свой соус, демон рассматривал предположительно проклятую раму. Сегодня у нее пропало желание подниматься на последний этаж и искать эксперта по проклятиям. Раму можно отдать туда и завтра, когда по коридорам не будут слоняться все обитатели дома.

– И никого не насторожили страдающие лица в этом куске дерева?

Мона лишь помотала головой, сражаясь с температурой плиты.

Пару секунд Бальтазар задумчиво мычал. В конце концов, он воспринял проблему всерьез, и от связанного с этим облегчения у Моны снова появилось странное покалывание в животе. У нее вообще слишком часто покалывало в груди и в животе, когда дело касалось его.

– К сожалению, не могу сказать, насколько старо это проклятие. Может, это чистая случайность, что оно активировалось из-за тебя, но да, оно реагирует на ведьм и колдунов и довольно… смертельное.

Деревянная ложка плюхнулась в кастрюльку с соусом. Мона отвернулась от плиты, в смятении запустила руки в волосы. Профессор Копролит, Борис и она сама неоднократно дотрагивались до этого адского предмета.

– А как же он?.. – пробормотала она, выключила плитку и осторожно пригляделась к деревянной раме. Бальтазар медленно провел ладонью по каркасу, и послышался тихий крик, словно издалека.

– Есть кто-нибудь, кто желает твоей смерти? – небрежно спросил он, и Мона ощутила зарождающийся внутри жар.

– Что, мне? Нет! Конечно нет! – Мона решительно скрестила руки на груди, чтобы скрыть свою неуверенность. Она ведь ведьма, а потому автоматически попадала в черный список самых разных группировок. Даже Бальтазар намекал, что с удовольствием бы от нее избавился, не мешай ему связь призыва. А еще тот запах манной каши, который постоянно ее преследовал. Что, если ей все-таки не почудилось?

– Что ж, плачет не проклятие. Рама плакала из-за тебя, – пояснил он.

– Что, прости?

– Радуйся, иначе эта штука, возможно, действительно убила бы тебя.

– Р-радоваться? И п-почему она сейчас не плачет? – заикалась она.

– Потому что тебе не грозит смертельная опасность.

– Минутку, что? Не понимаю. – Мона села на стул за кухонным столом. Ей пришлось глубоко подышать.

– Смертельные проклятия иногда привлекают банши. Одна из них торчит в этой раме и всякий раз, когда ты была близка к тому, чтобы активировать проклятие, она хотела объявить о твоей смерти… – Ухмылка Бальтазара вернулась. Мона же искренне не разделяла его восторга, однако его взгляд предназначался раме и существу, которое в нем застряло. Искра дьявольского предвкушения у него на губах имела демонические масштабы.