Книга Влюбленная, обреченная, заговоренная, страница 89 – И. Б. Циммерманн

– Так… и мне над было сделать, – выговорила заплетающимся языком ведьма, когда он поставил рядом с ней пустую бутылку. Она, как привидение, появилась из тени и потянулась к половнику в чаше с пуншем, чтобы снова наполнить свой стакан.

– М-да, только для демона этого мало.

– Ш-ш-ш… – у нее с трудом получалось удерживать палец перед губами.

– Думаешь, тут кого-то интересует моя истинная сущность? Хм? – цинично пробормотал Бальтазар и потер виски́. У него редко болела голова, но некоторые люди обладали талантом вызывать мигрень одним своим присутствием. А возможно, причина заключалась в сотом повторении Mein Herz brennt, закравшейся в плейлист.

– М-м-м… – устало протянула Мона. Взгляд у нее остекленел, и ей потребовалось три попытки, чтобы налить себе еще пунша. Он с подозрением наблюдал за ее неуверенными движениями.

– Милая, когда мы сможем уйти?

– Я пообижала Амении… что я допоздна.

– О, интересно почему, – пробормотал Бальтазар.

У Моны вырвался долгий смех со сладкой ноткой подмаренника и водки. Вот только выглядела она далеко не счастливой, да и пунш тек у нее по венам только потому, что делал вечер относительно терпимым. Пустая трата ресурсов, по мнению Бальтазара, опьяняющие вещества следовало принимать ради удовольствия или против болезней, а не для того, чтобы сделать вечеринку сносной. Впрочем, кто он такой, чтобы судить: сам ведь потянулся за водкой не с целью напиться, а от такого же отчаяния. Неприятных ситуаций надо избегать, а трудности – решать. Да, настало время решить проблему Моны, тогда она перестанет напиваться, а он наконец-то сможет уйти и сразу забрать ее с собой. Вздохнув, демон достал ключи от машины.

– Как будтоона сейчас такая бульк!и просто появится на диване, – захихикала Мона, глядя, как он нажимает на кнопку ключа.

– Это «Церберседес», он отыщет себе место на любой парковке… и освободит его, если понадобится. Может, и машину Торбена зацепит.

Ведьма одобрительно присвистнула сквозь зубы:

– А у таких пафосных тачек есть свои примущсва.

– Она у меня не для пафоса, она, как ты правильно отметила, очень практичная.

– Ну-у-у, немношк пафоса ж есть, м-м? Но он тебе ваще не нужен, у тебя ж гига-а-а-а-а-нтский пенис!

Бальтазар провел рукой по лицу и зарычал. Мало что могло быть милее пьяной Моны, которая в таком состоянии разговаривала спокойнее, чем когда-либо, однако вместе с тем неестественно повышала голос. Правда, ее крик потонул на фоне «Rammstein» и шумных, накачанных водкой разговоров. По крайней мере, гости, как танцующие, так и вопящие, совершенно не обращали на них внимание.

– Ты не можешь отрезвить себя заклинанием? – попросил он Мону, но та энергично замотала копной волос, после чего издала невнятное «Уй, уф-ф».

Бальтазар осторожно держал ее за плечи. Она уже выглядела немного растрепанной. Ее маленькое черное платье хоть и было закрытым спереди до самого верха, спину оставляло открытой, и архидемон попытался одернуть слегка задравшийся подол.

– Да ты реально никогда не носишь нижнее белье, – заметил он.

– А тебя это возбуждает? – Мона с ухмылкой облизала губы, и он сглотнул. Насколько пьяным казался ее голос, настолько же трезвой она выглядела. Лучше он не будет отвечать на этот вопрос, потому что то обстоятельство, что каждый раз, когда они сближались, он натыкался на ее голую кожу, нравилось ему больше, чем хотелось бы. Стоит только ведьме выяснить, как легко она могла бы вить из него веревки, и он пропал.