Книга Влюбленная, обреченная, заговоренная, страница 71 – И. Б. Циммерманн

– А что насчет Бена?

– Бена? Ну… он как большой щенок.

– А…

– А больше ничего нет, – поспешно заверила его она и заметила, что покраснела, по крайней мере, к щекам прилил жар.

– Влад?

– Бальтазар, хватит уже… ты же просто хочешь меня позлить.

– Чуть-чуть, – демон грязно захихикал. – Но, видишь, я тоже могу перечислить парочку вещей, из-за которых мог бы беспокоиться… а может, уже беспокоился.

– Уже? – ошарашенно переспросила Мона и впервые увидела смущение у него на лице.

Бальтазар отвел взгляд и покрутил ложку, которая лежала на опустевшей тарелке. Когда он успел доесть? Архидемон проглотил остатки холодного чая и драматично вздохнул, что прозвучало пугающе наигранно и очень напоминало Бориса.

– Ты мне нравишься, поэтому меня задевает, когда что-то мешает быть рядом с тобой. Да, возможно, я бы согласился делить тебя, если это сделает тебя счастливой, но в том-то и дело: что сделает тебя счастливой, Мона?

– Я-я бы не смогла тебя делить, – честно пробормотала она.

– Тебе и не нужно. Как я уже сказал, я разведен, и это, – он указал на свою грудь и, следовательно, на хмурого единорога на фартуке, – согласно договору, принадлежит тебе, ясно? Но, чтобы я сделал тебя счастливой, ты должна сказать мне, что для тебя важно, чего ты от меня хочешь.

– А-а чего хочешь ты? – торопливо задала встречный вопрос Мона.

К ответу на свои самые глубинные тревоги она пока была не готова, сейчас ей достаточно того, что к нему в придачу не идет никакая божественная жена.

– Тебя и… легкий десерт,возможно, – пробормотал Бальтазар. От подтекста в этой фразе у Моны побежали мурашки по телу, и она тут же бросила на него укоризненный взгляд.

– Я знаю, что ты имеешь в виду.

– М-м, правда?

От облегчения Мона засмеялась. Почему она так отчаянно пыталась принизить саму себя, она и сама не знала. Но с этим пора заканчивать. Его поступки говорили сами за себя. Они оба желали стать чем-то большим друг для друга, он ясно ей это продемонстрировал. На данный момент ее больше не волновало, что он бог, а она смертная. Тысячи бабочек в животе наконец освободились, и розовая вуаль влюбленности тут же снова накрыла ее чувства. Как же быстро можно катапультироваться из смертельной печали на седьмое небо.

– И? – уточнил Бальтазар.

– Ч-что?

– Десерт?

– Эм.

– Это просто шутка, Мони.

– М-можешь взять десерт, если хочешь.

Выбитый из колеи, он нахмурился.

– Мы сейчас говорим об одном и том же?

Мона одернула халат, так что ткань соскользнула с ее плеча.

– Возможно?

Она не ожидала, что он моментально вскочит на ноги.

– Н-но помни о моих печатях, – предупредила Мона.

– Значит, печеньки, а не пирог?

– Только одно печенье.

– Мона.

– О’кей, тогда печеньки, но не макать в молоко.

Демон опять разразился приступом громкого хохота, который так долго не прекращался, что Мона начала сгорать изнутри. Она не совсем понимала, то ли ей неловко, то ли причина внезапного жара крылась в подтексте.

– Не могу обещать, – кашлянул Бальтазар и стер слезу из уголка глаза.

Мона робко улыбнулась. Не принимая во внимание тот факт, что похоть сама по себе считалась смертным грехом, насколько драматичны будут последствия, если связать ее с архидемоном? Она лишь едва ощутимо вздохнула ему в губы, которыми он слишком мягко по его меркам прижался к ней. После чего, к удивлению Моны, опять отстранился и многозначительно улыбнулся.