Книга Между раем и адом, страница 95 – И. Б. Циммерманн

– Серьезно? Просто взяла и сломалась? Жесть! – насела на нее Амелия. – А это видно? – Она схватила подругу за руку и подняла ее, чтобы заглянуть под мышку.

– Эм…

– Мне – да, – ответил Бальтазар и отпустил Мону, встревоженно вскинув брови. Плохой знак для древнего бога. – Что произошло? Как это произошло? Что вы вообще здесь делаете?

Они решили идти обратно к музею, пока Мона рассказывала о своей неприятности с проклятием, явно превышая разумный лимит употребления слова «задница» за один день.

– Это Влад во всем виноват. Говорил, что я должна давать выход своей злости и извлекать из этого урок. Я так сфокусировалась на том, чтобы перестать подавлять эмоции, и тут происходит именно то, чего я так боялась… Не знаю, что лучше: головожоп или поворот времени вспять, – закончила она свое, очевидно, чересчур красочное описание событий, потому что Борис сложился пополам, задыхаясь от смеха так же, как недавно делал в магазине… делал бы… сделал бы, если бы… Сотни часов занятий немецким языком, а Мона никак не могла подобрать подходящую форму наклонения.

– Во-первых, – медленно начал Бальтазар, – это не временно́е заклятие.

Мона лишь хмыкнула.

– Эм… ага! Реально? Это произошло. Я же помню. Даже ты здесь был! – Оназачем-то указала на землю.

– Да и нет. Мона, это правда сложно понять, пока даже не пытайся. На нынешнем уровне время кажется тебе линейным, но… – застонав, он потер лицо рукой. – Не важно. Забудь. Я не могу объяснить тебе восьмимерную магию. Ты хотела, чтобы этого никогда не случалось, значит, этого никогда не случалось. Ни для кого.

Пока Мона слушала его рассуждения, ее мысли рушились, как неудачно установленные костяшки домино, вызывая неприятную головную боль где-то в области глаз.

– Никогда не случалось, – пробормотала она.

– Это что-то из области «А что вообще реально?», – уточнила Амелия.

– Именно! – с облегчением согласился архидемон.

Мона покачала головой:

– Хотя я об этом помню.

– Воспоминание не является надежным индикатором того, произошло ли событие на самом деле, – деловито объяснил Борис, размахивая указательным пальцем в воздухе. – Я уже не помню первые столетия своей жизни, и тем не менее они были, но были ли? Для других – да, но для меня уже нет. И разве что-то происходит в точности так, как нам показывают воспоминания? А… – Да-да-да, все ясно! Спасибо, мы поняли! – встряла Амелия.

– Вообще-то, я не… – начала Мона, и вдруг подруга сильно ткнула ее в бок.

– Тссс, иначе он расскажет нам всю историю своей нежизни.

Борис резко выдохнул:

– Прошу прощения?

– Ох, Борис, задержи-ка дыхание, – Амелия закатила глаза.

– Я вампир и не нуждаюсь в дыхании для существования, а…

– Но для разговора нуждаешься.

– Какая наглость! – Оскорбленный, он скрестил руки на груди и демонстративно застыл, как статуя.

– Сойдет.

Мона была не в состоянии вслушиваться в несерьезную перепалку друзей.

– По-моему, вы не понимаете, что сейчас случилось. Я изменила космос. Я-я утратила контроль над собой! Что, если я… если я… – начала она, но ласковая улыбка Бальтазара заставила ее замолчать.

Ведь он не смотрел бы на нее так, если бы им грозило разрушение реальности, верно? Этого зрелища оказалось достаточно, чтобы ее сердечный ритм замедлился с дабстепа до нормального для смертного человека.