Онлайн книга «Зачарованная»
|
– Голодная Мать, – наконец произносит Нэлл, – излитое горе Вербены. Она была очень несчастной женщиной. Женщиной, пережившей тяжелую потерю. – Какую? – побуждаю я ее продолжить. – Детей. – Резкие слова бьют не хуже пощечины. – У нее были дети. Двое, насколько я знаю. Первый – нежеланный. Иметь ребенка, будучи незамужней… как ты понимаешь, это разрушило бы ее репутацию, ее карьеру. Бедная девочка оказалась в ловушке. Она решила, что выбора нет. И приняла меры, чтобы ребенок не родился. Слова Нэлл звенят в ушах звономпохоронных колоколов, гулким и преисполненным печали. Вспоминается взгляд Вербены, когда она, схватившись за перила лестницы, произнесла тогда показавшиеся мне странными фразы: «А я – мать. Всегда. И навечно». – Потом Вербена забеременела вторым, – продолжает Нэлл. – К тому времени она была замужем и никакой скандал ей не грозил. Вербена надеялась, что это дитя будет жить и восполнит ее потерю. Но… ее тело не восстановилось полностью после того, первого, раза… – Старая библиотекарь опускает взгляд на лежащие на коленях руки. – Бедняжка! Подобные вещи меняют людей, меняют их души. И позже, когда душе необходимо будет излить свою боль… – она вздыхает и, подняв взгляд, смотрит мне в глаза. – Вербена была талантливой писательницей, пользующейся авторитетом в литературных кругах Серита. Так мне говорили. Возможно, ты слышала о ней. О Вербене Келди. – Келди? – потрясенно переспрашиваю я. – Погодите. Погодите секундочку. Вы говорите, что Вербена… наша Вербена… Вербена Келди? Автор книг «Синь забвения», «Вороний пик» и «Дом падших»? – Значит, ты слышала о ней. Как не слышать?! Романы Вербены Келди считаются шедеврами готического ужаса. Сама писательница уже считалась умершей, к тому времени как я прочитала эти книги, но ее имя по-прежнему было у всех на устах. «Синь забвения» остается бестселлером с самой первой своей публикации, а ведь книга вышла сорок лет назад. Сколько раз я читала вслух эту книгу Оскару и маме, сидя спиной к очагу, чтобы свет от него падал на страницы. Мама с братом слушали наводящую жуть историю – безжалостную и кровавую, – подавшись вперед и сияя глазами. От творившегося на страницах ужаса у них перехватывало дыхание. Мы обожали каждое леденящее душу предложение. Наблюдающая за мной Нэлл, конечно, замечает мой шок. – Она написала и четвертую книгу, – говорит она. – Ее последнюю работу называли шедевром. – Правда? – хмурюсь я. – Да нет, не может быть. Я бы обязательно услышала о ней. – Не услышала бы, – улыбается Нэлл, и ее грустная улыбка не касается глаз. – Не услышала бы, потому что все воспоминания о ней были стерты из человеческой памяти, и каждый печатный экземпляр – каждая страница каждой вариации рукописи – лежит в нашем хранилище внизу. Принц собрал их все, привезя один за другим. Я ошарашенно смотрю на Нэлл. Ее слова звенят в голове откровением,которое я едва начинаю постигать. Очевидно же, что если кто и мог создать рейфа, то как раз писатель, подобный Вербене Келди. Даже самые мрачные и популярные истории моего отца не наводят на читателей такой дикий ужас, как работы Келди. Ужас, который захватывал умы ее читателей, пока порожденная всеми этими умами сила не породила из тьмы нечто новое… – Поэтому принц привез ее сюда, – тихо произношу я. – Он привез ее сюда сражаться с ее собственным рейфом. Связывать его, снова и снова. |