Книга Хроники Соснопеня. Аномалия, страница 20 – Ника Гербер

Мишель раздражённо вздохнула, прерывая поток мыслей Корнелиуса. Ланц нахмурился, вспомнив, что в его доме гостья и ему следует дать ответ.

— Ты ожидаешь от меня положительный ответ, однако позволь напомнить о рисках, — медленно начал Корнелиус. — Ситуация в обществе накаляется с каждым днём в связи с… недавними событиями. Шаткое положение наших детей может пошатнуться и обратиться в ничто. Свет сплочается вокруг Императора и становится всё более консервативным. В столице не поддерживают реформы Баронессы и…

— Тебе стоит читать что-то кроме пропагандистских хроник, Корнелиус, — насмешливо скривила губы Мишель, стрельнув глазами на свежий выпуск «Вечерней правды». — Тогда бы ты знал, что истина далека от того, что пишут прогосударственные корреспонденты. Многие устали от бесконечного закручивания гаек и поддерживают реформы Баронессы. Например, реформу свободного выбора и отмену браков исключительно между равными. Браки должны заключаться по любви, а не ради угоды традициям или договорённостям.

— Разве твой собственный брак с Эдгаром Ашпером не был браком по договорённости? Какую сумму отдал старый граф Вронежский, чтобы старик Ашпер согласился на брак своего старшего сына с дочерью горничной?

Лицо Мишель на мгновение перекосилось, но она быстро взяла себя в руки и прошипела сквозь зубы:

— Мы с Эдгаром любили друг друга, а… — баронесса Ашпер замешкалась и, чтобы скрыть это, кашлянула, — граф Вронежский уладил вопрос с несговорчивым старым бароном.

— Старый граф Вронежский уладил вопрос, а твой единственный сын оказывается его прямым потомкоми не имеет никаких родственных связей с Ашперами. Забавно получается, Мишель.

Шея Мишель покрылась пятнами под густым слоем белёсой пудры.

— Я не хочу сделать положение своей дочери ещё хуже, Мишель, — заметил Корнелиус.

— Официально мой сын барон Ашпер, а не внук Вронежского!

— Однако каждой собаке в нижнем городе известно, что твой сын — кровный брат графа Дэниела Вронежского, не говоря уже об их внешней идентичности, — продолжал издеваться Корнелиус.

— Я могу расценивать твой ответ, как отказ, Корнелиус? — краска залила виски баронессы.

— Пока ты не откроешь мне истинные мотивы этого брака, я не дам тебе ответ.

Мишель вскочила с дивана, раздражённо бросив веер из руки, и заходила по комнате.

— Нет никаких мотивов, Корнелиус. Мой сын претендует на высокий пост в Совете, ему нужна жена. Крайне желательно: жена из знатного рода. Залесские отозвали своё согласие на брак. Как ты думаешь, каковы шансы, что любая другая семья Вечных даст согласие на брак с какими-то бароном Ашпером? Да будь он внуком самого Императора, его кровь не имеет никакого значения после отказа Залесских. Никто не одобрит брак с моим сыном!

— Никто, кроме опального Ланца? — усмехнулся Корнелиус, подперев голову рукой. Мишель резко развернулась на каблуках и посмотрела на графа в упор.

— Ты уже достаточно подпортил свою репутацию, чтобы переживать о сплетнях.

— Я волнуюсь о репутации дочери, — вздохнул Корнелиус. Баронесса Ашпер села обратно на диван и разгладила пальцами подол платья на коленях.

— А когда ты открыто выступал против Императора, ты заботился о репутации своей дочери? — легко поинтересовалась Мишель, склонив голову к плечу. Её издёвка попала в цель. Ланц нахмурился, а баронесса продолжала: — Или ты считал, что древняя кровь и знатное происхождение помогут закрыть глаза на твои… проступки? Но вот досада — твоя дочь оказалась в числе тех, чьё существование открыто порицается.