Онлайн книга «Год Дракона»
|
Майзель посмотрел на Елену, погрозил ей пальцем и вдруг расхохотался. – Давай, давай, – покивала Елена. – Я так рада, что тебе весело, – ты даже не представляешь! Майзель согнал улыбку с лица и, пересев на кровать рядом с Еленой, осторожно, но решительно обнял и придвинул к себе. Как всегда, этого оказалось достаточно, – шипуче-колючее настроение из Елены мгновенно улетучилось. – Собственно говоря, а почему нет? – Майзель говорил очень тихо и едва заметно раскачивался, прижимая к себе Елену. – У Вацлава же исчезла опухоль? Это никогда не обсуждалось, но все же знают – и Марина, и сам Вацлав. В общем, так. Я предлагаюследовать советам этой, надо сказать, довольно дерзкой тётки в белом халате, – такое чувство, дело своё она неплохо знает. Поэтому мы будем все эти девять – или сколько там уже осталось – месяцев жрать в три горла фрукты с овощами и гулять на свежем воздухе, как сумасшедшие. С Сонечкой вместе. Ясно? – Да, Дракончик. – И тебе придётся уплетать творог с молоком за обе щёки, слушать только спокойную классическую музыку, рассказывать малышу в животе исключительно добрые сказки и получать одни сплошные положительные эмоции. Никакой работы, никаких командировок, никаких стрессов. Никаких сигарет! Усвоила? – Да, Дракончик, – Елена всхлипнула и поднесла насквозь промокшую салфетку к лицу. Как у всех тонкокожих женщин, от слёз у неё мгновенно припухали веки и краснели крылья носа. – Конечно. А если это малышка? – Да какая, на хрен, разница?! – Да, Дракончик. – Ну, что ты заладила, ей-богу, – «да, Дракончик, нет, Дракончик»?! – Майзель отобрал у Елены мокрый платок и швырнул его за спину. – Ты понимаешь вообще, что произошло?! – Понимаю. – Да неужели?! – Ты меня отмазал, Дракончик. – Что?! – Марта сказала: он тебя непременно отмажет. И с богом добазарится. Это же Дракон! Ты только его люби. Так я же тебя ужасно люблю, Дураконище. Когда я о тебе думаю, или прикасаюсь к тебе, – у меня поднимается температура, шумит в голове, всё валится из рук и заплетается язык. Я не помню себя и похожа на самую распоследнюю влюблённую дуру-восьмиклассницу. Я до смерти ненавижу такое состояние! Ну, что ты сияешь, как юбилейная крона?! – Ты Елена Прекрасная. Ты самая-самая. Ты – лучшее, что есть, было и будет в моей жизни. Святые головастики, Ёлка! Как же я тебя люблю! Елена замерла. Увидев, как расширились её зрачки, Майзель озабоченно вгляделся в её лицо: – Ёлка?! Ты чего?! – Ты произнёс это слово, – медленно улыбнулась Елена, не обращая внимания на слёзы, опять покатившиеся у неё из глаз. – Ах, так вот что должно было для этого произойти! – Ты путаешь причину со следствием, – прошептал Майзель, беря в ладони лицо Елены, в которое никогда не мог наглядеться, и покрывая его поцелуями. – Я ничего такого не делал, ангел мой. Я просто тебя люблю. Всегда любил. – Почему же ты так долго молчал?! – простонала Елена. – Почему, Дураконище ты моё?! Птеродактиль несчастный! Почему?! – Я боялся, –сознался Майзель. – Чего?! – Я не знал, Ёлка. – Хватит мямлить! Чего ты не знал?! Чего боялся?! – Что не смогу сделать тебя счастливой. Не на миг, не на год, – навсегда. – Какой же ты всё-таки дурак, – Елена зажмурилась. – Дураконище самое настоящее. – Елена. – Так, – она чуть отстранилась. – Грозное «Елена» предвещает и символизирует. Я слушаю. |