Книга В самом Сердце Стужи. Том V, страница 22 – Александр Якубович

Лавка Ларса, в которой он торговал «удивительной кашей барона Гросса» размещалась в двух улицах от Старой площади — старейшего рынка Патрино. Статус самой крупной торговой площадки Старая площадь давно потеряла — на стыке Зеленого района и Купеческих ворот раскинулся по-настоящему огромный рынок, куда привозили основную массу товаров — но вот титул самого престижного места для торговли она все еще удерживала.

На удачу, Ларсу для торговли консервами большое помещение не требовалось — а ведь в этой комнатушке ни мастерская, ни даже ювелирная лавка разместиться были бы неспособны — так что аренда оказалась подъемной. Вывеску лавки я увидела издалека; в отличие от прочих лавок, которые старались обозначить род занятий каким-то общепринятым знаком, Виктор предложил сделать вывеску с буквами. Так поперек сбитого деревянного щита и выписать «Удивительная каша и мясо барона Гросса». Такой подход был совершенно не принят в торговле, ведь большинство людей не умели читать, но мой муж был непреклонен и строго наказал Ларсу поступить именно так. И, как оказалось, совершенно не зря, а подтверждением правоты моего супруга была сотня серебряных фунтов, что лежала и ждала своего часа в купеческой гильдии Патрино.

— Проживаем мы с Хильдой, конечно же, не здесь, — начал с порога оправдываться молодой Мордел. — А недалеко от того места, где остановились вы с командиром, миледи. Район тут охраняемый, люди спокойные, стража патрулирует даже по ночам, так что пригляд и не нужен…

Внутри помещение было немногим больше, чем наш с Виктором нынешний кабинет на четвертом этаже. Футов двадцать пять в длину и пятнадцать в ширину, часть пространства лавки съедалось стеллажами,на которых были гордо выставлены выкупленные горшочки с подписанными чеками, когда и каким смельчаком они были приобретены. Рядом с прилавком — еще стеллаж, где в несколько рядов стояли столь знакомые мне глиняные сосуды, но уже без подложенных бумажек, еще только ожидающие своих покупателей. Потолок был довольно низкий, люстру не повесить, так что по периметру всей лавки висели масляные светильники, которые ровно освещали помещение.

За прилавком стояла лично Хильда. Так как торг требовал общения с благородными господами, письма и счета больших сумм, молодые купцы работали самостоятельно, пользуясь помощью наемных работников исключительно для доставки товара со склада, да уборки после закрытия.

Прямо сейчас внутри было несколько потенциальных покупателей, которые с интересом рассматривали дальний стеллаж с подписанными горшочками, вполголоса между собой обсуждая, видимо, личности смельчаков, которые планировали устроить представление. Пусть консервами торговали уже полгода, но острота ощущений у людей так и не прошла: слишком волнительно было пробовать мясо, которое хранилось безо льда, сушки или засола столь длительное время.

— Миледи! — Хильда не постеснялась присутствия клиентов, выбежала из-за прилавка и присела в поклоне, подхватив руками юбки. — Рады приветствовать вас, миледи Гросс!

Мужчины, стоявшие у стеллажа, тут же обернулись на звук моей фамилии, я же сдержанно кивнула молодой купчихе:

— Доброго дня, Хильда.

Не прошло и минуты, как двое из трех посетителей лавки ретировались — с виду это были молодые столичные дворяне которые, по всей видимости, поспешили разнести весть о том, что Патрино наконец-то посетил загадочный барон Гросс — третий же, высокий мужчина в дорогих одеждах, остался в лавке. И всё время, что я беседовала с четой Морделов, он бросал на меня полные любопытства взгляды.