Книга Никаких аристократов, или Фальшивая Невеста, страница 22 – Марина Бреннер

Эллинора дернула плечом и скривила губы:

— Да. Так, лейд Раймер. На поклон. Мне следует быть осторожной, чтобы не допустить никаких... ситуаций в будущем. Именно мне, раз ты и пальцем пошевелить не хочешь даже и для собственной безопасности. И я пойду, Дарион. Извинюсь. Встану на колени, если того потребуют обстоятельства... Я...

— Ты, как я погляжу, — зашипел Смотритель, становясь похож на Аллека — Только и стремишься к тому, чтоб остаться с ним наедине. На коленях, совершенно понятно, зачем...

— ХВАТИТ! — Элли шлепнула ладонью по голубой крышке туалетного столика, перевернув склянку с растиранием для рук. Аромат трав и ягодной сладости залил комнату — Прекрати. Это глупо и... бестактно. Перестань, пожалуйста.

Голос звучал тихо, но твердо. Видимо, эта твердость относительно успокоила Дариона.

— Хорошо, как знаешь, — произнес сквозь сжатые зубы — Но пойдем вместе. Наедине с ним я тебя не оставлю. Ох, Эллинора! Дались тебе эти нормы приличий...

"Нормы приличий"! Да если б. Плевать бы Элли на нормы, да и размазывать пальцем! Другое волновало ее... Аллек Раймер — настоящая, холодная тварь. Привыкшая, видно, получать всё, что захочет, без особых трудностей. Вот и не бережет то, что есть. Ради своей гордыни и желания превосходства способен положить на плаху всё. Особенно то, что по его мнению, малоценно. Кровные узы, например.

А вот у нее, ЭллинорыМорней, ничего нет. Да и не было никогда. Матери настоящей и то не было. Бедолага — горничная, раздвинувшая ноги перед лейдом Морнеем, отправилась отдыхать в аккуратную могилку, когда Элли исполнился год.

Чужой дом. Чужая семья. Даже свадебное платье, восхитительное, воздушное, пахнущее новизной, сладкими духами и счастьем — чужое. Всё приходится выгрызать зубами, и это печально. Но уж то, что попало в эти самые зубы, Элли ни за что не отпустит! И никто — ни Дарион, ни его баранья упертость, ни Аллек, ни Боги, ни легрова бабушка или какая — там Настоящая Невеста Смотрителя, не смогут ей помешать.

Уложив, наконец, косу в аккуратный круг вокруг головы, Элли поднялась с круглого стула. Осмотрев себя в зеркало, осталась довольна и удовлетворена полностью.

Платье, бывшее на ней в это утро, не оставляло ни малейшего намека на желание нравиться, либо какую ни то игривость. Темно — синее, плотной шерсти, с полностью закрытыми, белыми воротом и рукавами, оно более напоминало униформу прислуги, чем наряд великосветской лейды. Горячему красавчику Аллеку даже и взглядом не было, за что зацепиться!

— Мне было очень хорошо ночью, Дарион, — внезапно произнесла она, хрустнув пальцами — Вот если бы ты всегда был таким милым!

Смотритель наморщил лоб:

— Элли? — явно, мужчина был озадачен — А разве ночью между нами что — то было? Прости. Я ни легра не помню.

Очень странно. Она — то ведь помнит! Не всё, конечно, но помнит. А он... Ему, выходит, больше досталось. С ней братик не заморачивался, по видимому решив, что слабому человеческому разуму хватит и капли. А вот по Смотрителю шарахнул от души.

"Я очень хочу, чтоб ты осталась здесь подольше."

— Пойдем, Дарион, — тронув Смотрителя за руку, пошла к дверям, проклиная Аллеков Бьющий — Наотмашь Потенциал и собственную наивность — Не помнишь и... не надо. Забудь.

Раймер пожал плечами. Элли — дура. Но это итак всегда было ясно! Глупости в красотке ни на *полтишку не менее, чем красоты. Еще полтишка пафоса, и пара полтишек — устоев, скреп, да салонного воспитания. Малость простовата. Что есть, то есть. Откуда — то же лезет та простоватость? Не из того ли сундучка, где хранит лейда Морней все свои тайны? Вполне возможно! Всё — вполне возможно.