Книга Никаких аристократов, или Фальшивая Невеста, страница 120 – Марина Бреннер

— Сосет палец! — неодобрительно покачала головой лейда Раймер — Надо отучать. И причем, чем быстрее, тем лучше. Кэт сказала, пальцы своим детям она мазала ригским перцем. Правда помогло или нет — я не спросила...

— Жопу себе им пусть намажет, — подземным змеем зашипел Смотритель — Ригским перцем! Тоже дура. Не дам! Не дам мазать своему сыну пальцы всякой херней. Ясно?

Неуважительно ткнув в бок прыснувшую смехом жену, Раймер вышел из детской и, неплотно притворив дверь, кивнул в сторону столовой:

— Пойдем поедим. Что, кстати, Элдар?

— Спит наверху. Целитель надавал ему каких — то порошков от головной боли. Сказал, что... ой... как же это он? А! У Элдара слабая кровь... Или что — то в этом роде? А по мне, так это самое обычное похмелье, Дарион. От коньяка. Эд непривычен к возлияниям.

— С чего там быть похмелью? — удивился Раймер — С двух ложек?

— Мой брат не может как ты выжирать кувшинами, Смотритель. Не сравнивай его с собой!

— Ах, ну да, — начал истекать ядом Дарион — Ну да... Элдар Гир — настоящий лейд! "Белокостный". Аристократ, мать его.

— Именно, — кивнула Элли — Точно так.

Ужин проходил тихо.

Только и тревожили теперь ту тишину немного: шуршание настенных часов, легкое звяканье столовых приборов, едва слышный шорох весеннего ветра за окнами, голоса хозяев и слуг... Далекие взлаивания собак, короткие переклички стражников, обходящих поместье. Обычные, мирные, будничныезвуки.

Наверное, чтобы подольше насладиться ими, супруги ещё долго сидели рядом за столом, хотя с ужином давно было покончено. Сидели молча, переплетя пальцы, объятия, дыхания, взгляды и души.

— Я очень люблю тебя, Дарион, — шептала Эллинора, гладя ладонью чуть шероховатую от частых стирок ткань домашней рубахи на груди мужа — Мне больно даже, вот так люблю. Знаешь... Если ты оставишь меня когда нибудь, я не успею убить тебя. Вероятно, умру раньше...

— Ты глупая женщина, Элли Раймер, — выдохнул Смотритель в её гладко уложенные волосы. "Собачий зализ" — так он называл эту незатейливую, обыденную прическу супруги — Куда я уйду? Куда денусь? Оставить тебя, это значит самому себе вспороть глотку. Я не самоубийца, Заноза.

— Значит, — закутываясь поуютнее в объятия и слова, переспросила Элли — Будем жить?

Вместо ответа он вдруг отпустил её. Но лишь на один, короткий миг! Лишь только затем, чтобы вновь сжать узкие плечи, прикрытые синей вязанной шалью и притянуть к себе.

— Я никогда не целовал женщину, Элли, — вдруг выговорил Дарион странным, срывающимся, грудным тоном — Не целовал ТАК... Без подтекста, что ли? А... ты не поймёшь, наверное...

— Я пойму, — Смотрительница прикрыла глаза — Поцелуй меня, мой супруг. ТАК, как ты хочешь.

Чуть склонившись и уже не боясь утонуть в голубом, спокойном море глаз Своей Женщины, тронул слегка шершавыми, горячими губами её приоткрытый рот.

Поцелуй, оказавшийся ПЕРВЫМ, явил Мужчине невыносимый вкус горечи, после — сразу же сладости и аромата только распускающихся цветов...

Он был теплым. Свежим! Весенним.

Прошло шесть лет...

В Скалы, стараниями Смотрителя и дружной бригады приглашенных из Парма каменщиков, была проложена удобная, устойчивая лестница с широкими ступенями и высокими перилами. Это сооружение тянулось почти от дороги, на которой можно было оставить лошадей, повозки и экипажи, дабы, поднявшись вверх, поклониться мемориалу, памятнику Великим Мать Его Освободителям Стыка Миров.