Книга Ядожал, страница 27 – Маргарита Блинова

Дариан смотрел на меня, и на лице его мелькали разные эмоции. Немного грусти от того, что Адриана Нэш перестала быть милой послушной сестренкой и стала бунтующей девушкой. Капелька злости, потому что привычные методы на мне больше не работали. Щепотка разочарования, ибо не прислушалась к словам многоопытного брата, а ведь он говорил!

А вот чего там точно не было, так это принятия меня и моей позиции.

И это покоробило сильнее всего.

Впору задуматься: мы вообще вырастаем в глазах своих родственников? И если да, то когда меня уже начнут считать взрослой и самостоятельной? В сорок?! Или на пенсии, когда я проживу пресную, бесполезную, но одобряемую лично ими жизнь?

Братец качнулся с носка на пятку, молча обошел меня и двинулся прямым курсомк секретеру, за которым прятался роскошный бар.

– Дорогая сестра, у меня плохие новости.

А могут быть еще хуже?

Дариан с тихим звоном скрутил крышку бутылки, плеснул в пузатый бокал, опрокинул, поморщился и мрачно сообщил:

– Трепещи. К нам едет… мама.

– И как это понимать?! – рявкнул злой-презлой Максимус Медный.

Декан факультета ядожалов стоял посреди тренировочного загона в пятне света, льющегося из квадратика окна в крыше. Руки сложены на груди, лицо суровое, взгляд бешеный.

Борщевик, пойманный на горячем, замер с пучком крапивы, свисавшей из уголка пасти, и медленно повернул голову. Узрел господина Медного, деморализованно икнул и поспешно раззявил огромный рот. Смущенно выплюнул недоеденную вкусняшку, еще и язык высунул и передней лапой по нему провел.

Но Медного это не смягчило.

Он вообще на завра не смотрел.

– Эй вы, моли-переростки, я вас спрашиваю!

Мы с Коди переглянулись и перестали притворяться двумя здоровенными бородавками на сине-желтой шкуре завра.

– Максимус? Вот так встреча! – «удивился» преподаватель зоопсихологии, приподнимаясь на локтях и выглядывая из-за сложенного крыла завра.

– Зубы мне не заговаривайте, – предостерегающе глянул декан факультета ядожалов. – Слезайте. Я жду.

Мы с Коди еще раз посмотрели друг на друга и с ощущением «вот мы влипли» поползли вниз.

Спускаться с ядожала размерами с двухэтажку то еще удовольствие. В отличие от звездокрылов, чешуйки на коже ядожалов мелкие, плотно пригнаны друг к другу, от чего цепляться за чуть шершавый бок Борщевика приходилось в лучших традициях спортивного скалолазания. Я в этом звезд с неба не хватала, а вот у Коди получалось значительно лучше. Если бы не толстые перчатки, которые зоопсихологу приходилось надевать, чтобы не обжечься об ядовитую шкуру, и я, которую постоянно требовалось страховать, Коди давно бы уже стоял на полу. А так декану пришлось ждать.

Скучать, правда, ему не дали.

Боевая манжета на руке Максимуса Медного издала страстное пиликанье, взывая к хозяину. Он поднес согнутую руку к лицу и принял вы– зов.

– Здравствуй, Тихон. Вот скажи мне как специалист… Безрассудство заразно?

Динамик разразился старческим смехом главы факультета помощи и возвращения.

– Мой дорогой друг, – произнес старичок-некронавт, – справочники по медицине на этот счет имеют четкий ответ, но практика свидетельствует об обратном.

– Что опять стряслось?

– Касатики твои подрались, – нажаловался Тихон Горячий. – Разнесли мне тут весь кабинет, пробирки поколотили. Вопят, вырываются…