Книга Караул! Яга сбежала!, страница 95 – Елена Артемова

— Наглец, — рассмеялся Кощей. — Хватит с тебя. — Он взял поводья, ловко вскочил в седло и усадил меня перед собой.

— Не надевай капюшон, — попросила, чувствуя, что его руки исчезли с моей талии. Знаю зачем он это делает, не хочет пугать население, но они и так его боятся, какой смысл скрываться? А мне? Мне всё равно как он выглядит, я люблю его любым.

— Не испугаешься?— его голос прозвучал приглушённо.

— Твоё лицо — первое, что увидела, проснувшись здесь, — ответила я, поворачиваясь к нему так, чтобы видеть его. — И оно мне тогда ужасно понравилось. И никогда я не увижу тебя иным, я смотрю не глазами, а сердцем, понимаешь?

Мои пальцы сами потянулись к шнуру капюшона, развязав его. Ткань мягко соскользнула, открывая пока ещё человеческое обличье, чёрные глаза, в которых читалось что-то неуловимое — может, облегчение. Ветер развевал тёмные волосы Кощея, и он не пытался их поправить, глядя на меня.

— Люди видят во мне свою смерть, считая, что я способен лишь на чёрные деяния, — тихо сказал он. — Потому что я связь между явью и навью, я сторож той грани, что отделяет их от небытия.

— А я вижу тебя, — перебила я. — Люблю тебя. — Потянулась к нему, оставляя нежный поцелуй на щеке. — А всё остальное для меня совершенно неважно.

Он молча кивнул, и его руки снова обняли меня, на этот раз увереннее. Мрак тронулся с места не спеша.

Вскоре мы въехали в деревеньку, что раскинулась у подножия Дивногорья. Я сидела с гордо поднятой головой, расправив плечи — счастливая и любимая. А все удивлённые взгляды, обращённые в нашу сторону мне были безразличны. Чем больше людей попадалось на дороге, тем явственнее я понимала, что смотрят они иначе. Нет, по-прежнему со страхом, но появилось и что-то ещё — удивление? Да плевать, что они там думают, главное я знаю — Кощей - самый лучший. И не причинит никому вреда.

Мы миновали торговую площадь с шумным базаром, который, как и в прошлый раз, мгновенно затих, стоило только копыту Мрака ступить на близлежащую улочку. Проехали мимо домика Василисы, и Кощей предложил сам.

— Заглянем на огонёк? — шепнул он, наклонившись к уху, едва касаясь губами.

Подавив в себе желание развернуться и поцеловать, ответила.

— Почему бы и да?

**

Ещё издали до слуха долетали отдельные фразы.

— … сам ты! — кричала на кого-то Василиса, — жадина! Коня пожалел!

Её собеседник явно пытался оправдываться, но как-то очень тихо, потому что его голоса мы не слышали.

— Это для дела! А ну! Руки! — мелькнул её силуэт в окне, за ним показался Иван.

— Сладкая парочка, — хмыкнула я, глядя на их ссору.

— Интересно, что они на этот раз не поделили? — поддержал Кощей.

Спешившись, мы постучалив дверь, но увлечённые выяснением отношений Василиса с Иваном, видимо, даже не услышали. К тому же к громким голосам добавились звуки бьющейся посуды. В общем, мы вошли. Картина в избе развернулась интересная: Василиса метала на стол, в прямом смысле слова, кидалась посудой. А Иван уворачивался. Ловко, надо сказать, ни один снаряд не достиг цели.

— Васька, убьёшь жениха! — рявкнула я, потому что на мою первую реплику — «здравствуйте, товарищи», никто не отреагировал.

Премудрая замерла с горшком в руке, а затем медленно развернулась на звук.

— Жениха-а-а-а, — произнесла она, опасно сузив глаза и прицеливаясь, на этот раз в меня, — Знаешь, где я таких женихов… Ой, — горшок выпал из её рук.