Книга Караул! Яга сбежала!, страница 89 – Елена Артемова

— Ты не рада меня видеть? — нахмурился Кощей, и в его голосе я уловила уязвлённость. — Мне уйти?

— Что? — не сразу поняла, о чём он. — Нет! Нет! — слишком громко выкрикнула я, совершенно позабыв, что мы в избе не одни: на лежанке, судя по храпу, ещё дрыхнут домовые, а на лавке сопит Ярослав с сестрой.— Я рада. Просто... ты же свободен, разве нет? Вчера я точно помню, что ты уехал...

Скрип половиц под его сапогами, хлопок двери, цокот копыт Мрака — всё это было или приснилось?

— Я действительно вернулся к себе, — кивнул Кощей усаживаясь. — Мысль, что ты там одна, а без тебя... — его сбивчивая речь давала понять, что он волнуется, что такие признания несвойственны ему. Не привык он бояться... Его мир до меня был простым и понятным, а я перевернула всё с ног на голову. — Рванул к тебе почти сразу. Яра, — он притянул меня за плечи ближе, заглядывая в глаза, — скажи, что ты чувствуешь?

Одурманенная его признанием, я выпалила совсем не то, что хотела… Точнее то, но не с того конца. Вместо того чтобы сказать «люблю, ничего не изменилось», выпалила просто:

— Ничего…

Кощей отшатнулся. Боль, мелькнувшая в его глазах, была красноречивее любых слов.

— А я люблю. Больше жизни, — выдохнул он тихо.

И лишь тогда до моего затуманенного ума дошло, что я ляпнула.

— Люблю! Люблю, ничего не изменилось! — выкрикнула я.

— А вы не могли бы любиться потише? — заворчала Микоша на печке. — А то спать мешаете.

— Во-во, — поддакнул сонным голосом Феофан. — Или вообще в терем к Кощею ступайте, чего здесь улеглись. У вас, вообще-то, дети! — укорил домовой.

Вот ведь! Полна изба народу, а мы… Щёки мгновенно вспыхнули румянцем, а Кощей, прижав меня, прошептал в макушку:

— Завтра ночуем у меня. И не спорь. — Он явно улыбался, да я и сама, спрятавшись на его широкой груди, не могла стереть с лица улыбку.

Шорох на печке заставил меня оторваться от обнимашек — дети проснулись, рано им такое видеть.

С сожалением пришлось подниматься. Поскольку домовые никак не желали спускаться, я занялась завтраком. Достала из остывающей печи чугунок с топлёным молоком. Что это за блюдо такое, я не знала, ни разу не доводилось его дегустировать. Сняла крышку и увидела сверху шоколадного цвета корочку, под которой скрывалось янтарное молоко. Сливочный аромат наполнил кухню, очень захотелось попробовать, и я не удержалась, сунув палец, облизала его. О, как вкусно! Никогда ничего подобного я не встречала. Быстренько поставила чугунок на стол, собрала к нему хлеб, сыр и позвала к завтраку.

Пока я возилась, Злата и Ярик успели подняться и умыться. А Кощей принёс с улицыкорзину от Прасковьи. Почему-то сегодня утром никто не стучался, просто оставили её на пороге. Хотя, возможно, мы, увлечённые разговором, не слышали.

Феофан и Микоша слезли с лежанки, когда трапеза была почти закончена.

Мы с Кощеем сидели за столом и не сводили друг с друга влюблённых взглядов. А Злата и Ярослав, быстро запихав в рот угощение, убежали на улицу, где коровка дожидалась.

Собери мозги в кучу, одна любовь в голове,— укорила себя я и, сделав большое усилие, направила мысли в другое русло. Русло — русалка — приворот — Гордей — сватовство. Примерно так выглядела логическая цепочка размышлений.

— Итак, вернёмся к нашим баранам, — наконец произнесла я, поглядывая на Феофана. Тот как раз собирался засунуть кусок лепёшки, смоченный в молоке, в рот. Рука его замерла над бородой.