Книга Мастер не приглашает в гости, страница 55 – Яна Ясная

Они и меня именно этому учили, что если хорошо и с умом выполнять свою работу, то за это обязательно воздастся. Они брали нас с Айрис на производство чуть ли не с пеленок, и мы следили то как мама возится со станками, то как папа между телефонными звонками рассказывает нам про спрос и предложение (лично я в свои пять лет это поняла, как если попросить у родителей мороженое, то от них обязательно поступит предложение его купить!).

Станки, а вернее магия, меня манили больше (наверное, потому, что я быстро поняла, что с мороженым это совсем не так работает), а потому чем дальше, тем больше я тоже склонялась к ритуалистике.

Папа шутил, что ничего, у него есть еще одна дочь, ей он правильно разъяснит про мороженое и предложение.

…Айрис не стало, когда мне исполнилось двенадцать.

Для родителей это был тяжелый удар.

Для меня тоже.

Я винила их в смерти Айрис. Они же взрослые, они должны были ее спасти. Они должны были раньше понять, что с ней что-то не так. приложить больше усилий. Позже, я, конечно, поняла, что была не права, но тогда… тогда родители потеряли обеих дочерей. Потом, отношения, конечно, наладились. Но и изменились.

Утешение они искали в работе. Наверное, никогда они не работали так, как тогда - и это принесло свои результаты. О, да.

За небольшой срок они совершили качественный рывок, и вывели семейное предприятие на вершину рейтинга производителей среброцветных тканей.

Это был успех.

И он не остался без награды.

На небольшое, но крайне доходное предприятие положили глаз люди, не привыкшие отказывать себе в желаемом и стесняться в методах.

“Авария на производстве”.

Мне озвучили это так.

Мне было девятнадцать лет, а я уже второй раз в жизни участвовала в организации похорон.

Все было как в тумане. И в этом тумане кружились то лица полицейских, которые сообщили мне о гибели родителей. То нотариуса, который демонстрировал мне бумаги, согласно которым фабрика, в которую родители вложили себя целиком, была продана непонятно комунесколько недель назад, однако куда делись полученные от продажи деньги никто не знает. И это не главная моя проблема, проблема будет, если покупатели из-за аварии решат отказаться от сделки, и придется вернуть несуществующие деньги, а то и подадут в суд… Было еще лицо управляющего, который уговаривал меня как можно скорее продать дом. Уговаривал рьяно и настойчиво, утверждая, что уже и покупателей нашел, и все равно я не смогу его содержать.

И тогда я отчетливо поняла, что мне нужно исчезнуть.

Что я до сих пор жива только потому, что цель должна оправдывать средства. Меня не убили сразу, чтобы не вызвать подозрений. Но за мной пристально наблюдают. И если я начну совершать телодвижения, которые наблюдателям не понравятся… то у меня тоже случится “авария на производстве”. Хотя, на их месте, я бы организовала самоубийство. Удобно и совершенно не подозрительно — девушка лишилась всей семьи и всего имущества, сошла с ума и от отчаяния покончила с собой. Не подкопаешься…

Эта тяжелая злая мысль навела на другую мысль.

Организовывать самоубийство собственноручно я не собиралась — обойдутся. Но…

Самоубийство дара, наверное, тоже считается?

Я выжгла его себе сама, неделю провалялась в больнице, а когда “замечательные господа” уже наверняка потирали ручки, мечтая о том, что все сложится как надо и без их участия — исчезла. Прямо из больницы. Вряд ли меня искали власти, ведь заявление о пропаже подать было некому. А не власти, если и искали, то не смогли бы найти. Анны Ривс той ночью не было в городе, сколько бы ни рыскали ищейки со слепком ауры.