Книга Несносная для Командора, страница 92 – Карина Вознесенская

Джейн смеётся, и в этот момент священник объявляет нас мужем и женой. Да, формально. Официально мы уже давно находимся в связке, но вот этот момент. То, о чем мечтают многие земляне. Я хотел, чтобы Джейн почувствовала это на себе.

Я открываю футляр. Внутри два кольца, выкованные из метеоритного железа и белого золота. Простые. Крепкие. Как и мы. Аккуратно беру ее руку в свою и со всей нежностью надеваю кольцо на ее палец.

— Земная традиция, — говорю я, и голос почему-то хрипит.

Джейн замирает. Её глаза словно два океана, в которых тонут все мои мысли.

— Это… — ее руки трясутся, когда она надевает кольцо на мой палец.

Кассиус первым начинает кричать: «Горько». Недолго думая, притягиваю Джейн к себе, и с жадностью впиваюсь в ее желанные губы. В легких заканчивается кислород,вынуждая нас прервать поцелуй. Ее щеки горят, а я, кажется, схожу с ума от ее вида.

— Джейн, милая, Грейг готовил это два месяца. Мы думали, что сойдём с ума от секретности, — прерывает нас ее дядя.

Стрэйг бросает на меня убийственный взгляд и говорит:

— Он заставил меня перечитать все земные свадебные традиции. ВСЕ.

— Тихо, болван… — шиплю я, но Джейн уже смеётся. Звонко, беззаботно, так как никогда.

— Значит, — она вытирает слёзы, — значит, когда ты вчера говорил, что у тебя в последние дни нет времени, это было…

— Он усердно готовился, — хором отвечают все собравшиеся.

Хорас подходит ближе, его трость оставляет следы на песке.

— Ты счастлива, милая?

Джейн смотрит на меня. В её глазах словно вселенная.

— Да.

Пир длится до утра.

Гости, а они же наша единственная семья, празднуют. Кассиус с Ройз без остановки танцуют, несмотря на то, что живот Ройз настолько огромный, что она с трудом двигается. Дрейк со Стрэйгом окончательно нашли общий язык и без конца говорят об академии.

А мы с Джейн сидим на краю утёса, босиком, с бокалами сока в руках, и смотрим на звёзды.

— Надеюсь, тебе понравился мой крохотный сюрприз, — я первым прерываю наше молчание.

Она поворачивается ко мне. Её глаза горят ярче любого светила.

— Неимоверно. Я и представить себе не могла, что свадьба в земном понимании — это настолько грандиозное событие. И все так…красиво. Спасибо. Я и мечтать не могла о таком, а сейчас… Сейчас я еще больше хочу узнать об их традициях.

— Это только начало нашей с тобой истории, Джейн, — кладу руку на ее живот, чувствуя, как под пальцами бьется крохотное сердце.

Три года спустя.

Академия сияет в лучах заходящего солнца, её шпили устремлены в небо, будто желая дотянуться до звёзд. Я стою на террасе, где когда-то дядя Джейн любил пить свой чертовски горький кофе, и смотрю, как наш сын, маленький, но уже удивительно упрямый Коэн, пытается догнать голографическую бабочку, размахивая игрушечным мечом.

— Папа! Смотри! — он кричит, и его голос звонкий, как колокольчик.

— Вижу, — отвечаю я, но смотрю не на него, а на Джейн.

Она стоит у парапета, её волосы развеваются на ветру, а в руках старый бинокль Хораса.

— Мама, а что это? — наш малыш тычет пальцем в небо, где зажигается первая звезда.

Джейн опускается на колени рядом с ним, её голос полон нежности и заботы:

— Это твой дедушка. Он всегда сиял ярче всех.

Коэн задумчиво смотрит вверх, его маленькие брови хмурятся.

— Он там один?

— Нет, — Джейн обнимает его. — Он среди звёзд. А звёзды никогда не бывают одиноки.