Книга Ликвидатор, страница 42 – Светлана Бернадская

Джей ухмыльнулся и посмотрел на нее с хитрым прищуром.

— Все это у нас уже есть. Осталось только твое согласие.

Келли вздохнула, скорбно воздев глаза к небу.

— Нет, Джей, это все равно не любовь. Любовь — это когда люди хотят быть друг с другом, понимаешь? Когда им хочется жить вместе, видеть друг друга как можно чаще, баловать друг друга чем-то приятным, завести семью, общий дом…

— Детей, — подхватил Джей, кивая. — Я видел такое в кино. От любви у женщины рождаются дети.

У Келли болезненно перехватило горло.

— Тебе нравятся дети?

— Не знаю. В фильмах некоторыенравились, некоторые нет. А в жизни я никогда их не видел. На станции репродукционные центры изолированы друг от друга. И в лагере карьерщиков детей нет. А у вас под Куполом есть?

— Есть, — призналась Келли. — Правда, не слишком маленькие.

— И хорошо, — уверенно заявил Джей. — Маленьким быть скучно.

— Скучно? — возмутилась Келли. — Ничуть. Мне нравилось быть маленькой. Помню, как мы с родителями ездили на острова. Куда ни глянь — сплошные пляжи, и вода теплая, а я любила плавать, сначала в надувном кругу, а потом без него. Мы с Зои носились по песку, играя в догонялки, строили песчаные замки. Когда я уставала, папа носил меня на плечах, и тогда мне казалось, что это не Зои старшая, а я, потому что теперь я выше всех и могу потрогать руками небо. Зои злилась, потому что ей тоже хотелось покататься у папы на плечах, а мама смеялась. Нам с Зои покупали все, что мы захотим — игрушки, разноцветные леденцы, сладкую вату, мороженое. Зои обожала возиться с крабами и смотреть, как рыбаки на волнорезах ловят рыбу, а меня папа учил запускать воздушного змея. А еще у меня была собственная маленькая машина. Ух я и ревела однажды, когда узнала, что мама тайком управляет ею вместо меня!

Джей замер и остановился, потрясенно уставившись на Келли. В его широко распахнутых серых глазах плескалось такое… что и словами не описать. Жажда. Чистый восторг. Жгучая зависть. Может быть, что-то еще…

— Ты чего?

— У нас ничего этого не было. Мы ели. Спали. Снова ели. Играли в игры за пультом. Отрабатывали навыки боя и уматывались в тренажерке. Учились тренировать органическую память и мышление, не используя чип и базу данных. Поглощали гигабайты знаний. Еще мы смотрели фильмы. Фильмы мне нравились больше всего.

Келли смотрела на него и не знала, что сказать.

— У меня нет родителей. И никогда не было. Но я хочу увидеть острова посреди океана — те, о которых ты рассказала. Мы можем попасть на эти острова, Ке-л-л-и?

Ее имя он растянул в своей дурацкой прежней манере, но Келли почему-то не разозлилась.

— Наверное, можем. Но сейчас туда никто не привозит аттракционы во время долгих отливов, как было раньше. И там уже наверняка не так интересно, как раньше, когда на Дердане жили люди. Не знаю, как объяснить. Это… больно.

— Больно? — Джей буквально просканировал ее взглядом. — Твои болевые рецепторы…

— Не врецепторах дело. Это другая боль. Не физическая.

— Да, — задумчиво произнес Джей. — Я помню. В одном фильме герой умер, а его женщина говорила, что ей больно. Я долго не мог понять, почему. Я смотрел этот фильм много раз, пока программа не запретила повторный просмотр, посчитав, что нужен длительный перерыв и больше тренировок в зале. Но мне кажется, что я все-таки понял, почему ей больно.