Книга Целительница из Костиндора, страница 11 – Теона Рэй

– Что-то тяжелое? Почему мужика какого не попросила?

– Тебе лекарство нужно или нет? – Я начала злиться: Меланья только время тянет.

Пока она бегала в дом и переодевалась, я ждала ее все в тех же кустах. Выглядывала, следила, чтобы женщина не привела с собой мужа. Мало ли, может быть, она согласилась на мое предложение, только чтобы спокойно вернуться в дом и предупредить своих о том, куда идет.

Оделась она, как я и просила, – в грязное. Мужнина рубашка с закатанными по локоть рукавами, вся в пятнах неизвестного происхождения, да юбка длиной до пят. На ногах сапоги.

Шли огородами. А когда я завела Меланью в дом, то решила, что нужно бы сказать, зачем все-таки я ее позвала. А то, как увидит труп, как разорется, всю деревню на уши поднимет.

– Бабушка умерла, – сказала я, остановившись у входа в спальню.

Меланьина нога зависла в воздухе, не успев коснуться пола.

– Как это – померла?

– Ей было девяносто три года. Кто вообще доживает до такого возраста, чему тут удивляться?

– Девяносто три? – ошарашенно переспросила она. – Брешешь!

– Нисколько. Днем бабушка чувствовала себя хуже, чем обычно. А потом… потом за мной пришли, и бабулино сердце, очевидно, не выдержало…

– И бабку до могилы довела, – выплюнула Меланья со злостью. – По мужикам чужим скачет, родных до смерти доводит…

– Рот закрой, – выдохнула я негромко.Мгновение молчала, успокаивая разгоревшуюся в груди ярость. – Моя жизнь – не твое дело. Ты пришла сюда со мной, потому что хочешь ребенка, и только я могу тебе его дать. Не устраивает такой расклад? Тогда пошла вон из дома.

Меланья стиснула губы, глаза ее блестели от слез. И уйти не могла, и помогать мне не хотела. Она могла этого даже не говорить, и так ясно.

– Что мне делать?

– Мы похороним бабушку, потом я налью тебе первую порцию лекарства…

– Первую?!

– …Принимать его нужно дважды в день: утром и вечером, на протяжении двух недель. Ты будешь приходить ко мне раз в день и получать отвар. Это нужно мне как гарантия того, что ты не разболтаешь о том, что мы с тобой делали.

Меланья возмущенно запыхтела. Я ждала, когда она примет условие, и молчала.

Она первая шагнула в спальню, что и было ответом. Впрочем, я и не сомневалась: за это снадобье Меланья и впрямь готова была душу продать.

Мы переодели бабушку в одежду, которую она уже пару лет как держала в сундуке на случай своей смерти. Белое платье до пят с длинным рукавом и белые тапочки на мягкой подошве. После мы завернули ее в чистую простыню, уложили на носилки.

Меланье пришлось тащить их самой, а я только помогала сзади, если они застревали, зацепившись за жгуты вьюна.

Тело было опущено в могилку настолько бережно, насколько это вообще возможно.

Я отошла в сторону. Смотрела, как Меланья лопатой бросает в яму землю, как та наполняет ее и вскоре доходит уже до самых краев.

Я сдерживала слезы. Так нужно. Сердце разрывалось, ноги подкашивались, но я держалась.

Наверное, именно в тот самый момент я наконец испытала настоящий страх перед грядущим одиночеством. Скоро наступит утро нового дня, в котором у меня кроме меня никого не будет.

– Готово, – недовольно буркнула Меланья и откинула лопату в траву. – Давай отвар.

Мы вернулись в дом, и я отлила лекарство из кувшина в глиняную кружку. Прикрыла сверху платком, завязала бечевкой.