Книга Тайны Калинова моста, страница 214 – Валентина Елисеева

Стиснув зубы и переведя дух, она принялась цедить молоко и слушать рассказы историка о том, как ему доводилось работать в приграничных школах, в которых имелись тринадцатые учителя. Общий смысл всех былей сводился к тому, что самое трудное – пережить первое Рождество, а вторично навь за тебя не возьмётся, будет искать новый объект. Об этом Василиса и так знала, недаром тщательно изучила биографию всех тринадцатых учителей последних веков, но она внимательно слушала Гизо, чтобы отвлечься от неприятных чувств и дурных предчувствий. На Велесову ночь она глушила себя экспериментальными таблетками – результат вышел плачевный, так что волей-неволей надо обходиться собственными силами, без чар и препаратов.

Наступил сочельник.

Состояние Василисы ухудшилось в разы, учителя старались без надобности её не беспокоить. Только рядом с Елисеем ей было хорошо и спокойно, но директор не хотел способствовать дальнейшему усилению связи между ними. Его мотивы были абсолютно ясны и были прежними: великий дух эмоционально отстранялся, чтобы ничем не подпитывать её чувства к нему. Она также не искала встреч, тоже не желая усиливать и без того необычайно крепкую связь – связь, способную по её зову выдернуть его в любую ловушку, как вышло на зачёте по рунологии!

Сидеть в пустом доме стало совсем невмоготу, и она вышла на улицу в туманный и сумрачный день. Смотря с пригорка на чёрную, будто выжженную землю на той стороне реки, Василиса ощущала себя героиней народной сказки. Как там говорилось? «В первую ночь отправился в дозор старший сын. Прошёл он по берегу, посмотрел на реку Смородину и Калинов мост – всё тихо, никого не видать, ничего не слыхать. Лёг он под ракитов куст и заснул крепко, захрапел громко». Если разобрать старинное сказание с точки зрения нечистой силы, то ночь явно была предрождественская, сыновей было двенадцать, и были они не крестьянами, а учителями волшебной школы. И в последнюю ночь победили они чудище, потому что все вместе против него вышли, и никто не «заснул под кустом», то есть не сдался чарам нави.

Монументальные ворота бревенчатого забора, опоясывающего Лысую Гору, были накрепко закрыты на пудовый замок. Теперь бы Василисе не пришла блажь перелезть через них: просто так ворота волшебной деревни не закрывались. Наоборот, её тревожило, что забор невозможно подвести вплотную к речке из-за магических помех, создаваемых Переходом. Вдоль берега оставалась полоса метров в пять, позволявшая обогнуть забор и выйти за пределы деревни или (что гораздо хуже) зайти в неё. Да, теория магии и нежитеологии утверждала, что у проточной воды злые духи, привидения и полтергейсты бродить не могут, а против покойников и демонов всех мастей тут были установлены заградительные чары. Однако ни тёмная магия, ни магия смерти, применяемая в дозволенных законами рамках, никак не воздействовала на обычных смертных. И это настораживало Василису куда больше соображения, что разных там божеств и ангелов защита тоже пропустит: люди обыкновенные виделись ей существами куда более опасными, чем все могучие высшие сущности мира.

Рефреном к её мыслям раздался приближающийся громкий хруст снежного наста по ту сторону забора – и на берег вышел Руслан, вооружённый мечом-кладенцом, не иначе как стащенном из институтского зала магической славы. Друг заметил её на пригорке, лихо отсалютовал раритетным оружием и крикнул: