Онлайн книга «Гамбит оборотня. Книга вторая. Пропавшие среди живых»
|
— Да, поднялась совсем недавно. — Хорошо, проводи Елизавету в кабинет и позови Варю. Еву предупреди, что мы будем заняты, нас беспокоить строго запрещено. — Да, господин, — Ольга Борисовна покорно присела в реверансе и пригласила Елизавету следовать за собой. ... Глаза закрыты, на висках — чужие ладони с тонкими музыкальными пальцами. Женский голос сухой и деловито-бесстрастный, но каждое сказанное им слово поднимает в памяти целую бурю воспоминаний, живых и ярких, словно только что произошедших. — Семья. Семья для анимала всегда на первом месте, это мама вбила в голову с самого детства. Семья — самое главное. Семья — самое важное. Никто о тебе не позаботится, кроме семьи. Никто не защитит, никто не поможет. Олег Брониславович срывался по первому звонку жены, и не важно, что она просила — купить домой хлеба, вызывать врача или просто погулять с внуками в парке. Мама тоже всегда ставила своего мужа и детей на первое место в своей жизни. Варя не столько помнила отрывками из жизни, сколько знала всегда на подсознательном уровне: все, что мама делает, — только и ради них. Это было ощущением абсолютной правильности и непререкаемой истины. Что есть семья? Отец... нет, отчим, мать, брат и сестра. Потомственные маги, лучшие в своем выпуске. Они действительно стояли стеной друг за друга, пусть и ругались порой, но Варя всегда чувствовала, что Славка порвет всех за младшую сестру, а отчим отмажет сына от любых неприятностей. Они трое были настоящей семьей. Лишь мать разрывалась между ними и своей старшей дочерью. В своей семье Варя всегда ощущала свою инаковость. Она— другая: анимал, оборотень. И за другую, пусть сестру, но все-таки сводную, эта семья не встанет. Эта семья... Почему — эта? Разве у нее была еще какая-то? Разве Варе есть с чем сравнивать? Есть... Нет... или все-таки есть? — Отец, — голос в голове выдал новое слово для воспоминаний. Отец... Нет, отчим. Глаза серые, холодные, как у рыбы, равнодушные. Варе всегда казалось, что они сделаны из стекла, такие же пустые и безжизненные, когда отчим смотрел на девочку. Прическа уложена волосок к волоску, пробор настолько идеален, словно его проводили по линейке. И он постоянно поучал ее тихим, от того более противным голосом. Ставил посреди комнаты и заводил свою шарманку, нудно рассказывая, как должны вести себя воспитанные дети. Отчим... Прическа... волосок к волоску... Нет, вихры встрепаны и терпко пахнут табаком... Отчим... никогда не курил... Табак... Отец. Папа. Папочка! ...Высокий, с широкими смуглыми плечами и сильными от работы в саду руками, пальцы немного заскорузлы и в мозолях. На нем одеты лишь рабочие темно-синие штаны да почти растерзанные ботинки, которым только и оставалось, что отправится на дачу для грязных работ. Отец щекотал маленькую Варьку в летнем голубом сарафанчике, а та со смехом отбивалась: — Папа, цалапаисься...! — Ах ты, маленькая "цалапаисься"! — задорно передразнил отец и подхватив девочку на руки, с громким уханьем подбросил вверх. Варя завизжала больше от удовольствия, чем от страха. На ее вопли из дома выбежала мама, стройная, красивая, в светлом платье в красный горошек и косынкой на темных волосах, собранных сзади в узел. Она прислонила ко лбу ладонь козырьком, щурясь на солнце, и заругалась на мужа: |