Книга Имя Кати, страница 24 – Павел Губарев

Похищение произошло в Куала-Лумпуре, а не на острове, где стоял отель, — но призрак, видимо, живо интересовался криминальной хроникой столицы.

Иногда оживала вентиляция, запускаясь в одной стороне крыла на вдув, а в другой — на выдув. А через полминуты переключалась в обратную сторону. Ещё через полминуты — обратно. И так до тех пор, пока не приходил техник и не выключал её вручную. Двери номеров открывались, и в коридоре поднимался ветер. Ветер менял направление. Ветер затихал. Ветер менял направление. Ветер затихал.

Анна представила себе, как стоит в пустом коридоре и мимо неё проносится тёплое, пахнущее чистящим средством и глаженым бельём дыхание отеля. Ей стало немного не по себе.

Совсем недавно, подумала она, на всех мониторах наблюдения этого здания появилась и исчезла моя фотография. Та самая, где я в плаще возле кофейни держу стаканчики и улыбаюсь какому-то бывшему. А ещё сошедший с ума отель показал малайцам, что, согласно системе бронирования, я заехала разом в сорок номеров.

Анна вежливо дослушала горничную и вынула ноги из воды, потому что ей стало зябко, несмотря на вечную жару архипелага Лангкави.

Через два дня Катя объявила, что уходит из дома жить в Приют.

На выходе из офисного здания, которое ребята и называли Приютом, Катю встретил Ани. Они пошли пешком вдоль набережной. Катя пересказывала то, что услышала на встрече. Ани смотрел на серую воду Москвы-реки и бетон набережной.

— И как они отреагировали на то, что ты рассказала?

— Смеялись, когда я рассказывала, как хотела перепрошить Посланника. И в целом поддержали моё желание стать актрисой.

— И что ты думаешь?

— Не знаю. Думаю, что это хорошо. Разве нет? Когда ты сильно чего-то хочешь, тебе дают шанс. Судьба отправляет посланника. Разве не так обычно бывает?

Ани втянул воздух, как сигаретный дым, выпустил облачко пара обратно в серый московский туман и сказал:

— Я ехал на работу и всё думал об этом твоём роботе. И о твоём школьном психологе. И вспомнил, что у меня есть друг детства, который работает как раз школьным психологом. Да, у богатых в школах — живые люди.

— Какой живой человек выдержит работать в школе?

— И не говори! Но им много платят. Так вот, я попросил его совета, как управиться с сестрой-подростком. Рассказал и о роботе из Макдональдса. А у него, оказывается, при школе есть актёрская студия. Можно тебя устроить, хочешь? Говорит, весьма перспективно.

Катя задумалась.

— Спасибо, нет. Пока нет.

— Ты больше не хочешь стать актрисой?

— Не хочу быть под твоим присмотром.

Ани ничего не ответил, и Кате показалось это странным. Обычно он не стеснялся зудеть по полчаса, подбирая то одни слова, то другие. Будто её голова была комнатой, а он задвигал в неё один пыльный диван за другим. А тут замолчал, словно человек, стоящий у огромного строительного робота с голосовым управлением, в страхе ляпнуть что-то не то.

И воскресным утром, когда Катя вытащила в коридор сумку с вещами, он посмотрел на неё обеспокоенно, но кивнул.

— Школьного психолога с собой берёшь?

Школьный психолог был роботом в виде кошки. С ним можно было общаться на трудные темы. Информация обрабатывалась где-то на серверах Министерства образования.

— Ага. Я ему обрезала доступ, чтобы не выдал, где я теперь живу.

— Разумно, что скажешь, — кивнул Ани.