Книга Порочная луна, страница 99 – Си Джей Праймер

Вылезая наружу, я судорожно втягиваю свежий воздух, наслаждаясь сладким вкусом свободы.

25

Все, что я знаю, — это жгучая, ослепляющая боль. Она затмевает все рациональные мысли и любое восприятие окружающего мира до такой степени, что все, что я могу сделать, это молиться о быстрой смерти, которая избавила бы меня от моих страданий. Мои кости словно раскалываются на части. Ощущение, что мои мышцы разрываются на ленты. Это как будто меня разрывает на куски изнутри, каждый дюйм моего тела в огне, в то время как внутри моего черепа взрывается.

Я и раньше испытывал боль, но никогда такую. Чем сильнее я пытаюсь с ней бороться, тем больнее.

Вскоре после смерти моей мамы я начала осознавать, что внутри меня растет тьма; порожденный яростью зверь, которого я тщательно держал взаперти. Я думал, это метафора — механизм совладания с моими эмоциями, — но сегодня вечером он внезапно зажил собственной жизнью, превратив меня в того самого монстра, на охоту за которым я потратил большую часть своей жизни.

В этом нет смысла. Если бы не было так чертовски больно, я бы подумал, что все это какой-то лихорадочный сон или тщательно продуманная мистификация. Может быть, та постоянная головная боль, которую я испытываю, на самом деле являетсяопухолью мозга, и болезнь взяла верх, вызывая у меня яркие галлюцинации.

Или, может быть, вся моя жизнь была ложью.

В тот момент, когда Эйвери срывается с места и убегает от меня по коридору, в моей груди возникает резкий толчок, что-то глубоко внутри побуждает меня последовать за ней. Инстинкт непреодолим, и это последний толчок, который нужен зверю, чтобы, наконец, вцепиться когтями в мою кожу. Прежде чем я успеваю понять, что происходит, я катапультируюсь на задворки собственного разума, когда он полностью вселяется в мое тело, кости хрустят и перестраиваются, пока все следы моей человечности не исчезают, и я принимаю облик волка.

Теперь, когда изменение завершено, мне больше не больно, но я также не контролирую свое собственное тело. Я как будто смотрю на мир глазами животного, когда оно запрокидывает голову, из его горла вырывается низкий вой.

Нашегорло.

Я не только слышу это, но ичувствуюнапряжение в своих голосовых связках.

Тем не менее, зверь сейчас на месте водителя. Я не могу контролировать то, как он прыгает вперед, выбегая из камеры и устремляясь по коридору в том направлении, кудаушла Эйвери. Дверь в конце все еще приоткрыта, и он приоткрывает ее носом достаточно широко, чтобы проскользнуть внутрь, прыгая в старый подвал и направляясь к ступенькам в задней части. Они освещены бледным лунным светом, льющимся из открытой выходной двери, и грязь и мусор хрустят под лапами волка — нашимилапами, — когда мы поднимаемся по лестнице к отверстию наверху, выпрыгивая наружу, на теплый ночной воздух.

Мой взгляд сразу же приковывается к полной луне в небе, и инстинкт снова срабатывает, когда я запрокидываю голову, испуская еще один глубокий, заунывный вой.

Зверь хочет Эйвери, но ее нигде не видно. Я чувствую ее запах на ветру, нежные ноты груши и полевых цветов пробуждают мои чувства и доводят моего волка до исступления. Я точно определяю, с какой стороны он доносится, но как раз в тот момент, когда я собираюсь броситься в лес, чтобы догнать ее, движение на периферии моего зрения заставляет меня в тревоге повернуть голову вбок. Солдат, одетый в тактическое снаряжение, огибает угол хижины с пистолетом наготове.