Книга Порочная луна, страница 74 – Си Джей Праймер

— Что… но… ты хочешь сказать, что не войдешь? — я запинаюсь, мои руки крепче сжимают ткань полотенца в самом низу стопки.

Мой надзиратель наклоняется вперед, чтобы взяться за ручку двери, и я отшатываюсь, как пугливое животное, мой мозг пытается осмыслить происходящее. Я не люблю маленькие пространства, и с дополнительнымударом ноги, когда моя волчица была нокаутирована, мои мышцы все еще слабы после попытки побега, и общим психозом от того, что я провела в плену больше недели, моя реакция на драку или бегство вышла из-под контроля. Обычно я могу успокоить себя на этой ранней стадии паники, но прямо сейчас я испытываю эмоциональную перегрузку.

— Там нет никаких окон, так что можешь не сомневаться, ты не сможешь убежать, — комментирует Кэм, начиная закрывать дверь. — Пять минут, — добавляет он, и мой желудок опускается на дно со щелчком защелки.

Я просто смотрю на закрытую дверь в течение секунды, замерев в состоянии растерянности и ужаса, пытаясь уговорить себя не сходить с ума.Это прекрасно.Комната не такаямаленькая. Мне просто нужно поскорее принять душ, а потом я смогу убраться отсюда к чертовой матери.

На минуту кажется, что это работает. Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться, затем поворачиваюсь, притворяясь, что стены не смыкаются вокруг меня. Резкими движениями я подхожу к раковине и роняю стопку на столешницу, устанавливая зрительный контакт со своим отражением в зеркале.

Черт, я дажевыгляжутак, словно теряю самообладание. Мое лицо заметно побледнело, даже несмотря на грязь, прилипшую к коже, а глаза даже не похожи на мои собственные. Я быстро отворачиваюсь от зеркала, заставляя себя подойти к душевой кабинке — которая, между прочим, тоже до смешного тесная — и кручу ручку. Холодная вода брызгает на мою кожу, когда она включается, но я так онемела, что даже не вздрагиваю, снимая рубашку над головой и бросая ее на кафельный пол.

Снимаю шорты и оказываюсь под струями, я судорожно хватаю ртом воздух, когда холодная вода забирает воздух из моих легких. Возможно, это длится всего секунду, но, к сожалению, это та соломинка, которая ломает спину верблюду. Я немедленно начинаю учащенно дышать, мысли о гибели заполняют мой мозг.

Я задохнусь в этой крошечной ванной, и никто никогда не узнает, что со мной случилось. Охотники похоронят мое тело, и моя семья никогда не успокоится. Они будут гадать, жива ли я еще где-нибудь там. Они никогда не узнают, как я боролась и как мне почти удалось спастись. Они никогда не узнают, как сильно я их люблю.

Стены начинают смыкаться. Черные пятна застилают мне зрение, колени подгибаются, и я прижимаю ладонь к плитке какраз вовремя, чтобы ноги подкосились подо мной. Я соскальзываю на пол, прислоняюсь спиной к стене и сворачиваюсь калачиком, подтягивая колени к груди и обхватывая их руками.

Я утыкаюсь лицом в колени, все еще пытаясь отдышаться, соленые слезы жгут мне глаза.

Я задыхаюсь. Я умру здесь.

Издалека я слышу звук открывающейся двери и приглушенный голос Кэма, пробивающийся сквозь помехи в моем мозгу. Я поднимаю голову ровно настолько, чтобы увидеть, как его ботинки шлепают по плитке передо мной, когда он встает прямо под струю душа, пригибаясь, пока я не вижу его лица.

Его губы шевелятся, но я не могу разобрать слетающих с них слов. Что-то в его голосе звучит паникой, но он не знает, что такое настоящая паника. Я нахожусь в эпицентре полномасштабной панической атаки, и хотя я достаточно осознаю себя, чтобы понимать, что это такое, я все еще ничего не могу сделать, чтобы остановить это. Такое чувство, что я медленно тону, бесполезно выныривая на поверхность, в то время как все, что я могу делать, это смотреть, как я погружаюсь еще глубже.