Книга Безжалостный альфа, страница 108 – Си Джей Праймер

Мой отец несет ответственность за то, что заблокировал наше общение друг с другом. Это единственное логичное объяснение, которое я могу придумать — он отправил меня в Денвер, потому что думал, что это убережет меня от дальнейших неприятностей, а когда мы были подростками, Мэдд Кесслер был олицетворением неприятностей. Учитывая его роль в аварии и то, как мой отец обвинил его в том, что я пострадала, можно предположить, что он сделает еще один шаг вперед и убедится, что я останусь отрезанной от Мэдда, как только доберусь до Денвера.

Мысль о том, что мой отец мог так поступить со мной, разбивает мне сердце, но не имеет смысла, чтобы это сделал кто-то другой. И после того, как мы вдвоем наладили отношения ранее сегодня, осознание того, что он, скорее всего, является виновником жестокого блокирования общения, причиняет еще большую боль.

Я чувствую тяжесть взгляда Мэдда на своем лице, но все, что я могу сделать, это оцепенело смотреть в окно на дом, в котором я выросла, одновременно тревожась и боясь выйти из его джипа и зайти внутрь.

Я никогда не была большим поклонником конфронтации. Я больше отношусь к тому типу девушек, которые улыбаются и притворяются, что-все-в-порядке, чем к тем, кто врывается с оружием наперевес. Показательный пример: мужчина, сидящий рядом со мной. Сколько раз мне следовало бежать в другом направлении, когда он набрасывался на меня с какой-нибудь бессердечной ерундой о том, что мне здесь не рады? Но вместо того, чтобы бежать, я продолжала возвращаться в волчье логово, цепляясь за воспоминания о том, какими мы были раньше, и надежду, что каким-то образом мы вернемся туда.

Мы могли бы сделать гораздо больше. Мы упустили восемь лет нашей совместной жизни — и, конечно, возможно, у нас с Мэддом в конце концов ничего бы не получилось, но это был нашвыбор, а не чей-либо еще. Никто не имел права саботировать наши отношения,прекращая наш контакт.

Именно с этой мыслью я наконец отрываю взгляд от дома, наклоняюсь, чтобы отстегнуть ремень безопасности, и поворачиваю голову набок, чтобы посмотреть на Мэдда.

— Может быть, мне сначала пойти туда и поговорить с ним, — предлагаю я.

Он, нахмурившись, качает головой.

— Я так не думаю.

— Мэдд…

— Нет, Слоан! — рявкает он, ударяя тыльной стороной ладони по рулю.

Я вздрагиваю, пораженная его вспышкой, и он быстро берет себя в руки и делает глубокий вдох.

— Это затронуло не только тебя, — бормочет он гораздо спокойнее. — Мы пойдем туда вместе.

Я покорно вздыхаю, зная, что бесполезно пытаться отговорить его от этого. Когда Мэдд зацикливается на чем-то, это происходит, нравится вам это или нет.

— Хорошо, — выдавливаю я из себя, запуская пальцы в волосы и расчесывая ими свои растрепанные локоны.

Они еще более дикие, чем обычно, после того спонтанного траха на крыше, воспоминание о котором еще долго будет жить в моей голове.

— Но используй свои слова, а не кулаки, а?

— Ничего не обещаю, — бормочет он.

— Мэдд.

Он медленно выдыхает, откидывая голову на подголовник и проводя руками по лицу.

— Ладно, прекрасно. Я постараюсь сохранять хладнокровие.

Удовлетворенная этим, я киваю, берясь за ручку двери. Я делаю паузу, прежде чем открыть ее, переводя взгляд на него.

— Просто… позволь мне говорить, — говорю я. — По крайней мере, сначала.