Книга Дочь богини - сердце палача, страница 54 – Екатерина Богданова

— Я ничья, — выпалила, не желая признаваться, кем являюсь.

— Не бывает такого, девонька, — хмыкнул он. — Раз сюда попала, значит, богиня. А коли богиня, то и родили тебя боги. А ну признавайся, как мамку с папкой зовут!

И моего плеча коснулась чья-то рука!

Я вскрикнула, подскочив на месте, как ошпаренная, резко развернулась и зажала рот руками, чтобы не завизжать. Передо мной стоял приземистый, широкоплечий мужичонка лет сорока на вид, дородный, крепкий, как дуб, с зелёными волосами, усами и бородой, похожими на траву, крупным мясистым носом, на котором красовался росток клевера, и светло-зелёными, как молодая травка, глазами. Одет он был в простую льняную рубаху и широкие штаны. На голове у него красовался венок из полевых цветов.

— Ну чего глазёнки выпучила? — улыбнулся он, показав чуть зеленоватые зубы. — Сам знаю, что не красавец. Но уж какой уродился. Маманька-то у меня знатная богиня второго круга, Зелена кличут. Может, слыхала? А вот с папаней не повезло. Божок третьего круга он, Земельян. Не знаешь таких?

— Нет, — отчаянно помотала я головой. — Я вообще никого из богов не знаю.

— Ну как так-то, а?! — всплеснул он руками, отчего широкие рукава рубахи взметнулись, как паруса. — В кои-то веки ко мне кто-то в гости заглянул, и то ничегошеньки не знает. Как хоть у Тэоса очутилась? За что-то же он тебя к себе забрал. А ну признавайся!

И он надвинулся на меня, сведя кустистые зелёные брови. Я испуганно попятилась и выпалила:

— Он назвал меня Сяорой. Сказал, что с ним мне будет безопаснее.

— Ох ты ж, мои травушки! — прошептал Ботаниус, тоже попятившись. — Только не губи!

Я растерянно уставилась на него. Он на меня. Так и смотрели друг на друга,не зная, что делать, пока в небе над нашими головами не сверкнула молния.

Мы оба присели, вскрикнув и, как-то так получилось, что подались друг к другу, обнявшись со страху. А над нами громом прогрохотало:

— Ботаниус! Немедленно отпусти девушку!

Я с трудом, но узнала в этом грохоте голос господина Тэоса. Стало одновременно легче и страшнее. С одной стороны, я теперь точно не потеряюсь, а с другой — какой же он страшный! Даже только голос, не говоря уже о его силе.

Ботаниус тут же отпрянул от меня, округлив глаза в ужасе. Я тоже попятилась, но, почему-то, улыбнулась травяному мужечку.

— Слушай, девонька, а замолви ка за меня словечко, а? — попросил он, отползая всё дальше. — Ну не виноватый я. Попутал с неопытности-то.

— Да разве ж меня послушают, — скривилась я.

— Раз так ищет, да злой такой, точно послушает, — покивал Ботниус и… исчез, сначала превратившись в кучу травы и полевых цветов, а потом и вовсе рассыпавшись отдельными травинками.

А я сжалась, сидя в этом разнотравье и боясь поднять голову. А потом и вовсе вскрикнула, когда прямо у меня над головой прозвучало:

— Вставай уже, проблема ходячая.

Несмело подняла голову, увидела стоящего надо мной судью и виновато улыбнулась.

— А я потерялась. Случайно, — пролепетала, теребя рукава.

— Я заметил, — усмехнулся господин Тэос. — Идём домой.

И он протянул мне руку, улыбнувшись. Так по-доброму, по-человечески… Может не такой он и страшный, как старается казаться?

Когда я поднялась, прямо перед нами, посреди поля, появилась дверь. Судья распахнул её и приглашающе взмахнул рукой. В проёме виднелась моя комната, поэтому шагнула вперёд без колебаний. А как только мы очутились в комнате, дверь исчезла, на её месте появилось окно.