Книга Эльфийский пленник для рыжей фурии, страница 60 – Анна Кривенко

Нет, похоже, не понимает, иначе не стал бы этого делать.

Алекс же облегчённо выдохнул и мягко улыбнулся.

— Это залог моего возвращения… — прошептал он. — До встречи, Лок…

— Я дам тебе людей, чтобы проводили тебя… — начала я, но эльф отрицательно мотнул головой и вынул из-за пазухи странного вида амулет.

— Брат прислал вместе с посланием, — пояснил он. — Это амулет единоразового портала. Наша семейная реликвия…

Алекс активировал амулет, просто проведя по нему ладонью, и тот вспыхнул, подобно солнцу, после чего в воздухе образовалась отчетливая рябь.

— Жди меня… — в последний раз прошептал эльф и шагнул в эту рябь, тотчас же исчезнув в магическом портале, словно его и не было вовсе…

Я больше минуты стояла истуканом, тупо смотря на место его исхода. Словно ждала, что он вот-вотвернется…

— Господин! — жалобный голос Дина ворвался в мой ступор, вырывая из него. — Нам пора выдвигаться!

Я тяжело выдохнула, ощущая в душе болезненную пустоту, но, когда оглядела свой поредевший отряд, поспешила скрепиться.

— Вы нашли тела Арно и остальных? — поинтересовалась напряженно.

— Да, командир, — ответил Скотт, выступая вперед. — Они преданы земле со всеми почестями.

— Хорошо, — ответила я, сжимая зубы и чувствуя, как внутри рвется на части душа. — Поехали. Нам нужно обстоятельно потолковать с Антонио…

Вскочила на коня и умчалась вперед, ощущая, как ветер охлаждает разгоряченное тело до озноба, и только в районе магического перстня до сих пор разливается тепло. Тепло чужого обещания вернуться, на которое я, честно говоря, совершенно не надеялась…

Тоска и надежда

Три недели спустя…

Солнце играло на клинке, слепя глаза, но я продолжала тупо пялиться на него, хотя перед глазами плавало больше десятка темных слепых пятен. Я смотрела и при этом ничего не видела, ощущая, как притупившаяся боль ворочается в глубине, угрожая прорваться в самый неподходящий момент.

Я искренне пыталась ни о чем не думать, намеренно законсервировав свои чувства в какую-то скорлупу, из-за чего потеряла радость, живость характера и вообще какие-либо в цели в жизни. Просто жила или, скорее, существовала, вяло интересуясь окружающим миром вокруг.

Даже к воспоминаниям о позоре кузена Антонио не хотелось возвращаться, хотя его падение с вершины собственного величия оказалось просто фееричным.

В день возвращения в поместье у нас в руках было уже больше десятка пленников, которые являлись свидетелями и участниками преступлений кузена. Несмотря на своё крайне подавленное и тяжелое состояние, я решила перестраховаться и, прежде чем бросила Антонио обвинения в лицо, съездила в город неподалеку и нашла одного знакомого судью.

Тот задокументировал показания пленников, связался с дознавателями, которые буквально за час накрыли еще несколько субъектов, с которыми работал Антонио, и только после этого я возвратилась в родное поместье.

Там меня уже встречали: Антонио, будто хозяин, вышел из дома первым, а отец показался следом — бледный, с болезненной испариной на лбу и явно испуганный чем-то. Я своего грозного родителя вообще никогда таким еще никогда не видела.

Внутри взорвалась ярость, и мне с большим трудом удалось придержать ее в узде.

Кузен выглядел благодушным, хотя легкая тень разочарования всё-таки мелькнула в его глазах.