Книга Сны с чёрного хода 2, страница 2 – Алексей Небоходов

Близкие друзья, которых она знала ещё с молодости, постепенно отдалились. Теперь вокруг неё были вежливые коллеги, уважаемые критики, редакторы, издатели, журналисты. Люди, которые восхищались её работой, но никто из них не знал её по—настоящему. Даже на таких вечерах, когда весь зал внимал каждому её слову, она ощущала одиночество, словно была заперта в стеклянной комнате, через стены которой можно говорить, но нельзя коснуться кого—то по—настоящему.

Она вышла из театра поздно, когда большая часть публики уже разошлась, оставив лишь небольшие группы за столиками в фойе, обсуждавшие услышанное. На улице было прохладно, воздух пах осенней листвой и влагой – за день шёл дождь, и теперь асфальт отливал жёлтым светом фонарей.

Её водитель, молодой парень в сером пальто, уже ждал у входа.

– Домой? – уточнил он, открывая переднюю дверь.

Лия кивнула, но, сев в машину, не спешила говорить. Она смотрела в окно, наблюдая, как промокшие улицы тянутся за стеклом, размытые огни фонарей отражаются в лужах.

– Может, проехать черезцентр? – предложил водитель. – Пробок почти нет, можно немного прокатиться.

Лия задумалась. Обычно после таких вечеров ей хотелось сразу домой – снять неудобные туфли, умыться, взять бокал вина и просто молчать. Но сегодня что—то было иным.

– Да, проедемся, – ответила она, и водитель плавно вырулил на широкую дорогу, ведущую в сторону центра.

Она смотрела на Москву, которая была её домом столько лет, но сейчас казалась чем—то чужим. Стеклянные здания, яркие рекламные экраны, вывески кофеен, люди, переходящие улицу, не замечая друг друга.

Иногда Лия ловила себя на мысли, что живёт не свою жизнь. Словно это не она, а кто—то другой ведёт её по намеченному пути, а она просто следует сценарию. Сценарию, который писала когда—то сама, но теперь забыла, почему выбрала именно эти страницы.

А может, ей просто казалось, что всё написано заранее? Может, у неё ещё есть шанс что—то изменить?

Лия сидела на заднем сиденье, глядя в окно, и думала о том, как странно устроена жизнь. Всё, о чём она мечтала в юности, сбылось: писательская карьера сложилась блестяще, её книги выходили миллионными тиражами, её цитировали, ждали её новых романов, а критики находили в её прозе глубину, с которой соглашались даже те, кто раньше её недолюбливал. Казалось бы, можно расслабиться, наслаждаться результатами своих трудов, черпать вдохновение в той самой свободе, к которой она так стремилась. Но почему тогда внутри всё чаще появлялось ощущение, будто что—то ускользнуло, осталось за горизонтом, в каком—то другом времени, в той версии её жизни, которую она не прожила?

Она никогда не любила жаловаться. Всегда считала, что взрослый человек не должен искать оправданий своим ошибкам и недочётам в прошлом, детстве, обстоятельствах или людях, которые его окружали. Она привыкла всё объяснять иначе – каждый делает свой выбор, а потом идёт по дороге, которая перед ним открывается. Но чем старше она становилась, тем чаще её посещала мысль: а что, если где—то в юности она свернула не туда? Что, если среди сотен решений, принятых в разное время, было одно единственное, которое предопределило всю её дальнейшую судьбу?

Лия никогда не была легкомысленной. Даже в молодости, когда жизнь казалась бесконечной, а будущее – чем—то туманным и неуловимым, она предпочитала не бросаться в омут с головой. Пока её ровесницывлюблялись, страдали, путались в себе и своих чувствах, она писала. Она могла часами сидеть над страницами, доводя фразы до совершенства, выстраивая образы, продумывая интонации диалогов, чувствуя, как в ней оживают персонажи.