Книга Секретарь лорда Демона, страница 69 – Мария Лунёва

Ей было еще хуже, чем мне сейчас.

Я вдруг представила, каково это – умереть и внезапно узнать, что ты разрушила жизнь своему ребенку. Искалечила его до такой степени, что в нем и души-то не осталось.

Сердце зачерствело. И все считают его монстром. Полагают, что искренних чувств он недостоин. А вот использовать его в своих целях, обогатиться за его счет, пролезть к нему в постель и стрясти за то золотых монет – это в порядке вещей, это не зазорно, ведь он злодей.

Бесчувственный демон, не способный любить.

Мой взгляд остановился на красивом букетике ромашек.

Таких простых и искренних. Ярких и чистых…

Нет, неправда это. Там в глубине души живет еще тот мальчишка, который мечтает о похвале своей мамы. Рисующий красивые пейзажи и любящий котят.

Есть он. Жив. Просто спрятался за ледяной броней, потому как не хочет, чтобы ему делали больно. Боится быть отвергнутым и ненужным.

– Все можно поправить, – зачем-то шепнула я.

В тишине комнаты мой голос показался странно громким.

– Все, что я хочу, – счастья для него, Арина. Уже неважно верхний мир или нижний. Мне нигде не будет покоя, пока я не увижу, как он улыбается. Но теперь все это зависит только от тебя.

Тяжело взлетев со стула, она устремилась на балкон и растаяла как дымка.

Поежившись, я поднялась и пошла на кухню.

* * *

В коридорах было необычно тихо. Да, я понимала, что слишком рано иду на работу, но все же… странно.

Войдя в приемную, я заметила, что кабинет господина Инчиро уже открыт и он с кем-то разговаривает.

Особо не прислушиваясь, я села в свое кресло и покрутилась. Взгляд скользнул по красивому портрету мадам Миллисенты Джакобо. Повинуясь любопытству, я поднялась и подошла ближе. Я вглядывалась в полотно, рассматривала детали,ища подпись художника.

И я ее нашла. В нижнем углу у волана бирюзового платья…

«Инчиро Джакобо…»

Улыбнувшись, я поразилась, насколько же талантливый этот мужчина. Нет, я не была экспертом в живописи. Но когда красиво, тогда красиво.

Демонесса выглядела словно живая. Чувственный изгиб губ намекал на улыбку. Блеск в глазах показывал, насколько она была жизнерадостной, молодой, полной сил… Ослепительно прекрасной и холодной.

Он писал ее с любовью. Такой, какой видел.

– Арина! – раздалось за моей спиной. Обернувшись, я увидела, как из кабинета босса вышел господин Сепп. – Вы сегодня необычно рано.

– Да, – кивнула я, – плохо спалось. Наверное, это акклиматизация.

Нашлась я с ходу. Подумаешь, слукавила. Ну не признаваться же в собственных кошмарах. Вернувшись за свой стол, я заметила на краю у папок с поквартальными отчетами на красивой золотой тарелочке пирожное – корзиночка с клубничками. От одного взгляда на него текли слюнки.

– Это от вас? – спросила я, указывая на шедевр кондитерского искусства.

– Э-э-э…

Сепп нахмурился, явно смутившись.

– Спасибо, – не стала я вгонять оборотня в краску. – Мне очень приятно. Люблю пирожные.

– Правда? – Он приподнял густую бровь. – А чем еще вас можно порадовать?

Вот теперь смутилась я.

Вслед за оборотнем в приемной показался и сам босс. Господин Инчиро выглядел хмурым. Размяв шею, он потер рукой черный рог, будто бы он у него чесался. Взглянул на меня, на пирожное, на Сеппа и еще больше помрачнел.

– Так что еще вам можно подарить, чтобы вы просияли? – не унимался наш мохнатый юрист.