Книга Злодейка в быту, страница 73 – Мстислава Черная

Шаоян пусть в своеобразной провокационной манере, но все же заботится, да?

В чем подвох?

Думать все сложнее. Ци через кожу проникает в энергетические каналы, веки тяжелеют и закрываются, меня клонит в сон. Да, телу нужен отдых — я получила прибавку сил, и энергетические структуры завершают перестройку, а это большая нагрузка. Но отключиться в бочке плохая идея.

Раздаются шаги. Шаоян будто подслушал мои мысли. Конечно, он просто рассчитал, как быстро на меня подействует.

Я поворачиваю голову:

— Ты…

— Госпожа, я рядом. — Шаоян выходит из-за ширмы. На его лице полоса плотной красной ткани, он завязал себе глаза.

— А… Ты действительно не видишь?

— Зачем мне видеть, когда я чувствую окружающий мир? Вы ведь так же умеете, госпожа. — Его рассудительный ответ с нотками иронии, но очень мягкой, успокаивает.

Разве я не собиралась побыть наедине с собой? Мои планы…

Ха, я сдаюсь.

Лиловый шелк нежно струится по коже, я лениво обмахиваюсь веером. Наконец-то я одна — оставив Шаояна в спальне, я сбежала в деревенскую чайную. Неважно, что в своем наряде я здесь выгляжу чужой и неуместной. Достаточно того, что давешняя девушка протирает для меня столик и ставит на него простой глиняный чайник и к нему такую же простую пиалу, а другие немногочисленные посетители чайной смотрят на меня хоть и с любопытством, но тайком, беспокоить меня крестьяне не осмеливаются.

— Я слышал, что госпожа заклинательница сбежала в нашу глушь от влюбленного в нее небожителя, но он все равно нашел ее! — доносится до меня шепот.

Обычный человек не услышал бы, о чем сплетничают в другом конце пусть и небольшого, но все же зала. Они упустили, что я к обычным людям не отношусь, а уж после прорыва восприятие и вовсе обострилось.

Но о чем они говорят? Явно обо мне, но бред же.

Какой еще влюбленный?

Крестьяне не могут не знать, что я из семьи Тан.

— Кто знает, что тот странник влюблен в госпожу?

— Зачем бы он пришел?

— Он играл на флейте «Песнь Луны». Я слышал собственными ушами!

— Откуда тебе знать, что он играл?

— И какой он? Такой, как о нем говорят?

Хм?

Я жестом прошу обслуживавшую меня девушку подойти, и она зачем-то бросается ко мне со всех ног, кланяется, взгляд перепуганный. Кажется, она решила, что мне не понравился чай, и ждет расправы. Я вспоминаю, какой затравленной она выглядела накануне, как ее вытолкнули вперед, чтобы гнев, если я вдруг разозлюсь, обрушился на нее, и мне на ум приходит идея. Возможно, дурная, но едва ли я сделаю хуже, чем есть.

Девушка стискивает подол с такой силой, что рискует порвать.

— Почему ты боишься? — мягко спрашиваю я.

— Тетя сказала, что накажет меня, если вы будете недовольны. Простите, госпожа.

— Я довольна, — заверяю я. — Я позвала тебя не ругать, а спросить: о чем все болтают?

— О?

Она прикрывает рот ладошкой, в глазах ужас, словно я не о других спрашиваю, а обвиняю ее. Мне остается только вздохнуть и отпустить ее, но девочка неожиданно справляется со страхом, осмеливается склониться ближе и, запинаясь, объясняет:

— Госпожа, на рассвете к западу отсюда послышались звуки, будто капель звенит и в то же время не капель. Я рано встаю, я тоже слышала.Так нежно, словно мама по голове гладит. Шептались, что это вы медитируете и ваша сила звенит, а увидеть небожителя в медитации — великая удача. Я не удержалась и тоже пошла, все пошли.