Книга Искушение генерала драконов, страница 147 – Мария Лунёва

— Я? — В голосе повара мне послышалась издевка. — А я думал о своей жене и о том, как эти мерзкие маги ее убивали. Вот так же — по голове дубиной. А она уменя была куда меньше этой девки. Хрупкой девочкой была. Нежной. Так что чего мне эту леру щадить?! Дай волю — удушу прямо здесь.

Я не могла поверить в то, что слышу. Нет. Чтобы Шафат? Как-то вспомнились слова Ярвена, что он своего человека заслал к красноглазым. Это наверняка он. По-иному, быть просто не могло. Неправ да все. Врет он. Врет!

— И что теперь, за свою бабу всему миру мстить собрался? — дракон явно потешался над перевертышем.

— Зачем всему? — Шафат словно оскалился. — До кого дотянусь, того и придушу. И всё равно мне — маги-то или драконы. Всех убивать буду.

— И Яську? — Хрут засмеялся, его пренебрежение медведя очень задевало.

— Яська — подстилка твоя, — перевертыш зло зарычал. — Что думаешь, не понял, зачем ты мне её подсовываешь. В моей жизни была всего одна женщина и одно дитя — за них мстить буду. Всем буду!

— Осторожнее, Шафат. Твои глаза полны красного яда. Как ловко ты кастрюлями прикрылся, чтобы не заметили. Не учуяли. Зверь-то уже безумен. Своих не признает, истинную вторую не чует. Человека в себе теряешь. Лечить тебя нужно. Ведьме на поруки отдавать, чтобы отпаивала зельями своими. Может, что еще и выйдет.

— Нет у меня «своих» — шипел медведь. — Мертвы мои. Одна женщина дается богами. Одна!

— Хотя, ничего уже с тебя не выйдет, — словно не слыша его размышлял Хрут. — Не простит тебе Ярвен ни жену свою, ни друга. Если не выживет Тагар — весь его клан мстить начнет. Одним клинком приговор себе подписал, дурак. А мог бы жизнь начать заново. Отомстить по-правильному, по уму. И жить. Счастливо жить, детей родить.

— А для кого мне жить, дракон? — кажется, медведя трясло, я четко слышала в его голосе безумие. — Для кого?!

— Для пацанов, которыми ты прикрывался, называя своими. Для женщины, которой ты нравился, красноглазый.

— Подстилка! — в ярости сплюнул перевертыш.

— Заткнись! — в голосе Хрута прорезалась такая лютая ненависть, что я вздрогнула. — Вот такие, как ты, и сделали из нее шлюху! А душа у нее чистая. Но да, не для тебя она и не для меня. Хотя, за свое счастье я еще поборюсь. Раз такому, как ты, вторая дана была, то и моя найдется. А ты — сгнившая шкура, Шафат. Тебя и в расход не жалко.

— Не лезь ко мне в душу, дракон. А то убью! — взвыл полоумно медведь.

— Я тебе не баба, поваренок! Со мной не справишься.

Зарычав, Шафат нарочно с силойтолкнул маленькую повозку, в которой лежала я, и спешно отошел. Я отчетливо слышала его шаги в невысокой сухой траве.

— Только не стони, лера, — вновь раздалось надо мной. — Слушай, что говорят вокруг. Магией своей не брезгуй. А я уж постараюсь, чтобы ты узнала как можно больше. Всё нужно делать по уму, — это он сказал уже скорее себе. — Особенно мстить... Да, вот с местью спешить не стоит.

***

Не приходя до конца в сознания, я отчетливо слышала топот лошадиных копыт и ржание. Ветер трепал мои волосы, скрывающие лицо. Что-то липкое покрывало кожу, противное, холодящее. Затылок немел...

Выровняв дыхание, пыталась примерно представить, что происходит вокруг.

Скрип колес. Подо мной трясло явно телегу. Но ощущение было такое, что это не простая повозка, в которой я почти всю взрослую жизнь провела на дорогах. Нет, эта была иной. Узкой, что ли. Под ладонями древесина царапалась, угрожая занозами. И запах...