Книга Чужая семья генерала драконов, страница 93 – Мария Лунёва

Моргнув, я очень пожалела, что не могу сейчас впасть в беспамятстве, охваченнаягорячкой. Подобное малодушие было мне не свойственно, но, кажется, я достигла своего предела лжи и изворотливости. Всё казалось безнадежным. Битва проиграна и сейчас только победитель может решить, что будет дальше со всеми нами.

— Ты так ненавидел волков, — выдохнула я. — Меня таким презрением облил при встрече. Когда понял, что я волчица. Неужели ты вот так легко смирился, что твои сыновья могут родиться моей крови? Ты готов назвать волчонка своим наследником, Вегарт? Волчье отродье — своим?! Гордиться им так же сильно, если бы он был драконом? Сможешь ли?

Он поднял голову и горько усмехнулся. Из соседней комнаты до нас доносились громкие голоса. Кажется, Амма решила, что ведьма лучше какого-то там дракона знает, как лечить застуженную спину, и ей в жесткой форме дают понять, что это далеко не так. Но вдруг всё смолкли. До меня долетело грозное шипение Льюиса, требовавшего, чтобы все заткнулись и не мешали Юниль спать. Молодой дракон порой выказывал весьма грубый нрав, но всегда к месту и по делу.

Вегарт поднялся и, отпустив мою руку, отдернул ткань. Очень тихо кому-то что-то сказал. Я заметила в проеме кивающего Руни. Занавеска снова вернулась на место. Генерал прошел до стула и, одним движением сняв с себя рубашку, бросил ее на спинку. Сел и стянул тяжелые сапоги. Они с грохотом упали на пол. Затем с неким наслаждением Вегарт потянул стопы, разминая пальцы.

— Моя ненависть к волкам, Грета, возникла не на пустом месте, — негромко произнес он, разглядывая что-то на стене перед собой. — Помимо родного брата, у меня есть ещё и сестра. Горячо любимая и бесценная. Я растил её с детских лет, душу вкладывая в эту малышку. Она росла красавицей. Беззаботная драконесса. Черный волос до пояса, толстая коса. Все вокруг знали, кем она приходится генералам Вагни, и это было нашей с Дьярви ошибкой. Мы имели власть, лучшие друзья наследника империи. Первые среди равных. И нашлись те, кто захотел обернуть это в свою пользу. Наша Кнесе влюбилась. И не успели мы с братом ничего понять, Грета, как она исчезла. Ушла за своим мнимым истинным. Волком.

Он замолчал и сильно прикусил нижнюю губу, так что она побелела. Вегарт подбирал слова и получалось у него плохо.

— Нет, я не буду тебе рассказывать, что они сделали с ней. С моей маленькой Кнесе. Ты и сама знаешь,что бывает с невинными девочками, попавшими в логово бешеных. И это несмотря на то, что мы с братом выполнили все требования. Нам ее не выдали. И мы начали искать. Месяцы прошли, но мы вышли на деревню. Похожую на эту. Там проживали не только мужчины. Но и женщины, старики… Дети. Волки. Они издевались над моей сестренкой. Жестоко. Наслаждались унижением драконессы. Втаптывали ее в грязь и ликовали, когда она плакала, прося милосердия. Было не только физическое насилие… Когда мы нашли её…

Он поднял голову и взглянул на меня. Столько боли было в этом взгляде. Истинной и не проходящей.

— От моей сестренки осталась лишь оболочка. Но и та… Я с трудом узнал Кнесе в сломленном жалком существе, что ползало среди покойников. Моя малышка, которую я оберегал даже от простуды. — Глаза генерала странно заблестели, я была готова поклясться, что вижу слёзы. — Я вырезал всех, Грета. Не пощадил никого, а после сжег дома с покойниками внутри. Вот за это меня и называют Вегартом Бессердечным. Дьярви пытался меня остановить, велел спрятать детей… Ему это удалось. Проклятое благородство брата. Но всех остальных… Всех, кого нашел я… Да, вырезал… Как скот. И мне не жаль. Никого, кроме убийц и насильников, чудовищ в человеческом обличии, в той деревне не было. Я не люблю волчий род, Грета, но если я возьму на руки нашего ребенка и пойму, что кровью он пошел в тебя, то буду горд. Горд, слышишь. Потому как не путай одно с другим. Я буду счастлив, потому что это мое дитя от любимой женщины. Я буду растить его, вкладывая в его голову нормы морали, и никогда он не станет бешеным. И знаешь, я бы хотел маленькую дочь-волчонка с твоими глазами. Такими же зелеными как молодая весенняя трава. И никогда она не увидит в моём взгляде ничего, кроме отцовского обожания. Все твои страхи глупы, Грета. Они нелепы. Да волчица. Но ты моя волчица. Моя! Ничего общего между тобой, Руни и тем сбродом из деревни нет и быть не может. Не может!