Книга Сердце тьмы, страница 15 – Елена Сокол

– Давайте, давайте, отрывайте задницы от подушек, – бесцеремонно пихает нас Анна. – Марш спать!

И нам приходится подчиниться.

Я поднимаю к себе в комнату, переодеваюсь в длинную футболку и сажусь на кровать. Достаю цепочку и впиваюсь взглядом в пробирку. Той крови дхампири, что есть во мне, слишком мало, чтобы сдерживать демона. Добавляя к ней кровь Кайи, защиту можно усиливать лишь на время. Если бы можно было загадать желание, которое непременно исполнится, я бы хотела стать человеком. Хотя, никогда им и не была.

Интересно, каково это – жить без одержимости, странных снов и фобий? Жить, не страшась самой себя?

Осторожно открутив пробирку от крепления, я откупориваю ее и в один глоток опустошаю содержимое. Затем закрываю и прикручиваю пустую пробирку обратно. На языке разливается сладость с металлическим привкусом. Я морщусь, облизываю губы и забираюсь под одеяло. Выключив ночник, закрываю глаза.

Слышно, как дождь барабанит по крыше, как завывает ветер. Я ворочаюсь в полной уверенности, что не смогу сегодня уснуть. «Ни о чем не думай, расслабься» – приказываю себе. Наконец, перед глазами пляшут мушки, а мысли начинают путаться, как это обычно бывает, когда ты проваливаешься в сон.

Кровь.

Литры крови.

Ее здесь столько, что у меня жжет в горле.

Она повсюду. На полу, где к ней липнут подошвы школьных туфель, на моей одежде, руках и даже, кажется во рту. Я вся перемазалась кровью дхампири. Мои ладони темнеют от густой, липкой крови, склеившей пальцы.

Куда бы я ни ступила, она везде. Я вижу тело Асмунда, распростертое у моих ног, и знаю, в какой стороне от него лежит голова. Мне страшно даже поворачиваться в ту сторону. Этот взгляд… Один раз увидев, не забудешь никогда. Безжизненные выцветшие глаза, искривленный рот, губы, застывшие в немом крике.

– Асмунд… – Мой голос звучит так тонко, будто доносится откуда-то издалека.

Но тело неподвижно. А на голову я по-прежнему и смотреть боюсь.

– Асмунд, – зову я как в бреду.

Падаю на колени и начинаю захлебываться в рыданьях. Он сражался как воин, но доброта его души стала его погибелью. Асмунд хотел поговорить с ними и потому позволил себе обмануться. Стоило повернуться к ним спиной, и…

У меня перехватывает дыхание.

Я ползу на четвереньках к его голове, чтобы взять ее на колени и прикрыть ему веки. Так правильнее. Внутри меня словно что-то надламывается, когда я прижимаю его голову к груди и баюкаю, точно младенца. Глупо взывать к справедливости, но в этот момент я стискиваю зубы, чтобы не зарычать с досады: попадись мне Ингрид в этот момент, клянусь, стала бы рвать ее на части голыми руками.

Мне хочется кричать, но беспомощный вой гаснет, так и не вырвавшись из меня.

Лес.

Бескрайний, дикий, мрачный. Застывший в ожидании рассвета.

Я бреду вперед в темноте, касаясь ладонями шершавых стволов сосен, чтобы не споткнуться и не упасть. Ноги утопают в мягкой земле, устланной сухими ветвями, листьями и черным мхом. Солнце настигает горные вершины вдалеке, и его свет, словно горный цветок, распускается на острых пиках.

Я ускоряю шаг. Почти бегу.

Наконец, среди деревьев, словно ниоткуда начинают проявляться очертания низенькой деревянной хижины с выстланной сосновыми ветками старой крышей. Стены хижины потемнели от времени,а крошечные окна мутнее болотной воды. И, все же, я решаюсь подойти к одному из окон, чтобы заглянуть внутрь.