Онлайн книга «С мейсе Райкконен что-то не так»
|
– Ой, да жалуйся, сколько влезет, – проворчала я. – Ничего он мне не сделает. Он мне не родной дядька даже. А вообще никто. Однофамилец маменькин. Кстати, в участок тоже заскочим. Предупрежу Скоропута насчёт Мими. А то она ни сном ни духом, что у неё тут, оказывается, «кузен» есть. Как бы не вышло конфуза. – Ты безнадёжная лгунья, Уна Райкконен, – вздохнул поганец. – Уж в Скоропуте я не сомневался, что вы одной крови – оба одинаково доставучие… – Да кто бы говорил, Эричек. Лето в Альмате вступило в свои права и дневные температуры стремительно росли. Это ещё три года назад народ изнывал от жары, не рискуя выходить под открытое солнце. А сейчас горожане с удовольствием прогуливались в тени хлопухов. Растунция эта негласно была признана достоянием Альматы, а потому удостоилась отдельного уважительного эпитета. В отличие от обычных лопухов, стебли этих были толщиной с вековой дуб, хоть и вырастали они всего за неделю. В высоте они также не уступали деревьям, а один лист мог накрыть небольшую площадь. На ветру у раскинувшихсянавесами листьев негромко хлопали края. На небольшие неудобства в виде плюхающихся иногда сверху спорангиев размером с коровью лепёшку никто не обращал внимания. И именно такая буро-рыжая плюха и просвистела перед носом ведлистанца, разлетевшись от удара о землю весёлыми оранжевыми шариками. Споры тут же подхватил ветер и унёс дальше – дарить тень и прохладу другим районам города. – Ядовити! – взвизгнул ведлистанец, яростно отряхиваясь. И вцепился в прохожего. – Сие растунции ядовити, да вети?!.. Чиво ета таковое?.. – Хлопух это благородный, чушка ты иностранная! – недовольная громкими криками, осадила его цветочница из лавки. – Не ори, у меня от твоих визгов гордензии вянут, кто ж их такие купит! – Благородни… – благоговейно прошептал ведлистанец. И вновь вцепился в того прохожего. – Истинне? Истинне благородни, сказувай мне! – Да отстань ты от Фрошки! – рассердилась лавочница. – Чего он тебе ответит, когда с рождения ничего не слышит? Глухой он, а ты вцепился в убогого! – Глуховий! – ещё пуще взвыл ведлистанец и поволок бедного Фрошку к стеблю хлопуха, на котором зрели такие же рыжие лепёшки, как и под листьями. – Зри же, глуховий, и сказувай мне немедли! Тока ти и могишь видлеть! Сие есть смерть симу сущевому? Жестоки и беспощадни? И рижи коме диаволь? – Да что ж это творится-то! – упёрла руки в боки лавочница. – Совсем распоясались чумазые! Мало вас двадцать лет назад воевали! Стража! Сюда! Калеку глухого обижают! На крики не замедлил явиться смутно знакомый мне стражник. Кажется, из той же временной петли. – Глухого? – насторожился он. А после отбил несчастного Фрошку у ведлистанца, свистнул, и на подмогу явились ещё два мордоворота с явной армейской выправкой. – Уведите, – коротко кивнул на глухого стражник своим подручным. – И глаз не спускать. – Ку-ууудаа?!.. – ещё сильнее взъярилась лавочница. – Фрошку-то за что? Вон ту чушку хватайте, это он бедолаги домогался! – К лекарям отведём, – успокоил сердобольную женщину стражник. – Для магов-то уши подлечить – раз плюнуть. Они в честь юбилея города сегодня бесплатно принимают. Сам-то Фрошка как об этом узнает, коли не слышит? А мы вот и проводим, ага. – А-аа… Ну, ежели так… – недоверчиво ответила цветочница. – Надо муженьку сказать, он давно спиной мается, а денегна маглекарей нет… |