Книга Королева сердец зомби, страница 179 – Джена Шоуолтер

Если бы еда ей действительно помогла, я сделал бы это. Ничто бы меня не остановило. Но ее голод не связан с едой. Она заражена зомби-токсином, и ей нужна моя душа.

Я испытал последствия зомби-укуса на собственном опыте и знаю, что она находится в бездонном океане боли и агонии, пытается держаться на воде, но быстро тонет. Я бы отрубил себе руки, если бы это означало, что я смогу принять ее мучения на себя и бороться за нее.

Она дрожит, ей снова холодно. Я отпускаю ее руки, чтобы укрыть. Я глажу ее по щекам, пытаясь хоть как-то облегчить ее состояние. Любым способом.

Она отдернулась.

— Нет. Не надо.

— Али. — ее имя прозвучало как молитва, требование. «Исцелись. Ты должна исцелиться».

Она поворачивает голову в мою сторону и пытается меня укусить. Ее глаза закрыты. Она действует на инстинкте. Инстинкте зомби. Я презираю пожирателей душ до глубины души, и все же борюсь с желанием дать ей то, чего она жаждет; это потребность. Отказывать ей — это пытка.

Мой отец вбегает в комнату и, ругаясь, прижимает голову Али к подушке. Это ужасное зрелище. Один человек, которого я люблю, удерживает другого.

— Это не может так больше продолжаться, — говорит он мне.

«Знаю».

— Я ввел двойную дозу противоядия несколько часов назад. — я запускаю пальцы в волосы и дергаю за пряди. — Почему ей не становится лучше?

Он сжал челюсть.

— Давай еще одну.

Еще? Насколько мне известно, ни один охотник не получал так много за столь короткое время. Мы не знаем какие будут последствия.

— Выдержит ли она?

Его взгляд стал мрачным.

— А у нас есть выбор?

Нет. Нет, его у нас нет. Если она продолжит идти по этому пути, то умрет, и ее душа восстанет из мертвых, превратившись в оболочку абсолютного зла. Али навсегда исчезнет, навсегда останется вне моей досягаемости.

Я представляю, как мне придется сражаться с зомби, у которого будет ее прекрасное лицо, и думаю, что лучше умереть. Я беру один из шприцов, лежащих на столе, и погружаю иглу глубоко в ее шею. Сначала она продолжает извиваться и рычать. Наконец, к счастью, расслабляется, ее голова откидывается в сторону.

— Отлично. Это хорошо. Худшее позади, — говорит мой папа.

Облегчение накатило на меня волной. Я изо всех сил стараюсь удержаться на ногах.

Мой отец ставит плеер Али в док-станцию. Он придвигает стул позади меня, и я просто падаю на него. Он что-то говорит мне, но я теряюсь в своих мыслях, и слова искажаются. Мне показалось, что он ушел. Я остался на месте. Мне все равно, сколько времени потребуется Али, чтобы проснуться. Я буду здесь, когда она откроет глаза. Я буду ее обнимать.

Я должен ее обнять.

В последнее время отношения между нами были напряженными. Я хранил от нее секреты, встречался с охотником, которому не должен доверять, поверил ему, когда он сказал, что среди моих знакомых есть предатель. Но его доказательства неопровержимы.

Али знает меня, видит, что со мной что-тоне так. Я отказываюсь говорить с ней об этом, и это причиняет ей боль. Стараюсь держаться от нее подальше, чтобы ослабить источник боли, пока продолжаю докапываться до истины.

Если она узнает о моих подозрениях, то захочет помочь. Будет настаивать на этом. Она такая упрямая. Но расследовать дело не того человека — значит навлечь на себя его гнев, возможно, даже ненависть. Со мной такое случалось, и я не хочу ставить ее в такое положение. Я сам разберусь с последствиями.