Книга Безумная вечеринка зомби, страница 96 – Джена Шоуолтер

Али выбегает из-за поворота и направляется прямо ко мне. Ее глаза широко раскрыты, и я все понимаю. Для второго варианта уже слишком поздно. Мне придется принять на себя огонь и рисковать тем, что Кэт попадет под обстрел.

Я ускоряюсь и снова прижимаюсь к Кэт всем телом, пытаясь ее прикрыть.

Хлоп, хлоп, хлоп!

Пуля попадает мне в бедро, за ней еще одна, и моя нога просто… останавливается… перестает меня слушаться. Когда я, спотыкаясь, иду вперед, остальные мои конечности немеют. Я не могу выпрямиться и падаю. Я поворачиваюсь, принимая удар на себя, но, когда мы приземляется, Кэт вырывается из моих рук.

Слезы застилают мне глаза. Я кое-как ползу, чувствуя адскую боль. Но это неважно. Она — это все. Когда я тянусь к ней, раздается еще один поток пуль, и пуля попадает мне в грудь. Я отлетаю назад, подальше от нее.

— Нет! Кэт!

Ее взгляд встречается с моим. Она грустно улыбается. Когда я протягиваю руку, ее губы приоткрываются. Я думаю… думаю, она только что сделала свой последний вдох. Ее грудь перестает подниматься и опускаться. Ее глаза тускнеют.

— Нет! Нет, нет, нет.

Тьма окутывает мой разум, но только на мгновение. Свет возвращается, и вместе с ним обретает очертания новая сцена.

Я лежу на кафельном полу в луже крови… моей, Ривера и Кэр. Мне больно. Мне так больно. Уверена, смерть вонзила свои когти глубоко-глубоко в меня, решив вырвать мою душу из тела. Мне трудно дышать. Каждый раз, когда я пытаюсьпозвать на помощь, из уголков моего рта сочится кровь, и я задыхаюсь.

Хоть мое зрение и затуманено, я знаю, что мой отец возвышается надо мной. Он ударил меня столько раз, что я уже сбилась со счета, но еще не закончил.

У меня есть передышка, пока он кричит на меня. У меня звенит в ушах, но я могу разобрать большинство слов. «Ты бесполезна. Ты ничтожество. Лучше бы ты никогда не рождалась. Ты не можешь быть моим ребенком. Твоя мать, должно быть, переспала с кем-то другим, шлюха. Я разбил костяшки пальцев и теперь воспользуюсь бейсбольной битой».

И все это потому, что я отказывалась принимать вину за смерть Кэр. Кэр, моей второй половинки. Моей лучшей половинки.

Мне не следовало с ней так задерживаться. Я должна была вернуть ее за несколько часов до этого. Но я этого не сделала, и папин ужин не был готов вовремя. Я взяла всю ответственность на себя, но он обвинил ее. «Ты плачешь. Плачут только провинившиеся девочки».

Я пыталась защитить ее, принять на себя удары, но он просто отпихивал меня в сторону. Когда Ривер вернулся домой, было уже слишком поздно. Тело Кэр… не двигалось…

А я была сломленной и окрававленной.

По крайней мере, Ривер смог вырвать бейсбольную биту из папиных рук.

Папа набросился на него и бил в живот, пока его не вырвало кровью. Несмотря на это, Ривер смог затолкать меня в шкаф и запереть дверь. Но прошло совсем немного времени, прежде чем папа убил Ривера, как и Кэр, и выломал дверь.

Он снова кричит на меня. Настала моя очередь умирать, и я рада этому, но не хочу уходить, не забрав его с собой. Я ползу к плите, на которой валяются кастрюли.

Я хватаю чугунную сковородку и изо всех сил бью его по ноге. Я только еще больше его злю. На этот раз он не беспокоится о том, чтобы ударить меня по таким местам, которые никто не заметит. Сезон охоты открыт.

Папа бьет меня в живот. Я сворачиваюсь, хватая ртом воздух, не в силах вдохнуть. Он пинает меня снова, и то немногое, что осталось у меня в поле зрения, застилают звезды. Мои легкие горят, как будто их окунули в кислоту, и эта кислота поднимается… поднимается… и вырывается у меня изо рта.