Книга Безумная вечеринка зомби, страница 89 – Джена Шоуолтер

Он цокает.

— Если бы я был зомби, ты бы уже была ужином.

Я проверяю свой внутренний счетчик веры. Он полон. Я знаю, что могу это сделать. Итак… в чем проблема?

— Давай. Сделай это еще раз, — командует Али.

Я поворачиваю руки к свету, отчасти ожидая увидеть пламя, которого не чувствую. Если я не смогу зажечь огонь, то не смогу убивать зомби. Если я не смогу убивать зомби, то с таким же успехом могу свернуться калачиком и умереть. Это все, что у меня получается… все, на что я гожусь.

Ладно, может быть, мой счетчик веры на самом деле не полон. Страх — это утечка энергии, и он может опустошить океан веры за считанные секунды.

— Еще раз, — повторяет Али.

Я возвращаюсь назад, с трудом переводя дыхание. «Спокойствие. Все хорошо». Я смогу это сделать. Знаю, что смогу.

Гэвин снова машет пальцами. Я бегу к нему, каждой клеточкой своего тела желая, чтобы динамис сработал… но пламя снова не появляется.

— Еще раз.

Я замираю. Что со мной не так? Почему это происходит? Я та же девушка, что и обычно. Единственное отличие — это токсин в моей…

Токсин!

— Тиффани! — внутри меня взрывается бомба ярости, просто бум, и из меня вырываются волны эмоций. Я отшатываюсь, как будто меня толкнули, пламя мгновенноохватывает меня.

— Милла, — кричит Гэвин. — Хватит! Ты должна остановиться.

Его голос звучит так, словно он находится в длинном туннеле. Я поворачиваюсь к нему, но он стоит не там, где раньше, потому что он вообще не стоит. Он парит в чертовом воздухе. Я не могу разглядеть его черты, его изображение слишком искажено пламенем. Красным пламенем. Насыщенным красным цветом. Цветом застывающей крови. Цветом моих снов.

Только это реальность, и я не умираю.

А я? Я слаба, так слаба, и становлюсь только слабее.

Дерьмо! Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Что там было написано в дневнике? Два вида огня. Один уничтожает, другой очищает. Очевидно, что красный уничтожает. Но что еще, что еще?

Скрыть, скрыть, скрыть. Да. Верно. Тьму может скрыть только свет. Так что, если красный цвет означает тьму, а белый — свет, то, возможно, динамис все еще находится внутри меня, просто скрыт. Если я смогу достучаться до него, то смогу остановить это.

Мое тело трясется по мере того, как из меня вытекает все больше и больше энергии. И как же мне раскрыть белое пламя?

Обезумев, я пытаюсь отвлечься от танатоса… он потрескивает, растекается и поет, вскоре покрывая волдырями каждый дюйм моего тела.

— Милла! — голос Али доносится из того же туннеля. И, как и Гэвин, она парит в воздухе на высоте нескольких футов. Она сворачивается и зажимает уши, как будто борется с сильнейшей болью.

Я делаю это? Причиняю ей боль? Делаю больно Гэвину?

Черт! В воздухе появилось третье тело. Я причиняю боль и Бронксу?

Я должна остановиться, сейчас, сейчас, черт возьми, сейчас, но чем больше я борюсь с пламенем, желая, чтобы оно исчезло, тем жарче и выше оно становится. Что мне делать? Что, черт возьми, я должна делать? Спотыкаясь, я подхожу к своему телу, чтобы прикоснуться душой к плоти.

В одно мгновение две половинки меня соединяются, но от этого становится только хуже. Мое тело тоже охвачено пламенем. Моя кожа осталась невредимой, но одежда сгорела дотла, оставив меня голой.

Сотовый телефон падает на землю, пластик уже обуглился, экран расплавился. Я всхлипываю. Теперь я умру, так и не узнав, что написал мне Лед.