Книга Хозяйка разорённого поместья Эшворт-холл, страница 29 – Айлин Лин

– Вы непременно победите! – убеждённо прошептала служанка. – Вы изменились, миледи, стали куда сильнее, смелее. Прежняя вы бы просто плакали и молились. А теперь… теперь вы боретесь.

Эти слова согрели душу, но не прогнали тревогу. Я лежала с открытыми глазами, глядя в темноту под крышей и считая удары собственного сердца.

Чердак жил своей ночной жизнью. Стропила поскрипывали под порывами ветра, где-то в углу шуршали мыши. Внизу, в доме, тоже время от времени раздавались звуки: тяжёлая поступь, скрип половиц, приглушённые голоса. Кто-то не спал. Гарета? Жюли? Или сама Дарена бродила по коридорам в поисках исчезнувшей меня?

Каждый шорох заставлял вздрагивать, пальцы сами тянулись к рукояти ножа. Я дремала урывками, проваливаясь в беспокойный сон, полный фрагментарных видений: то я снова падала с дамбы, ловя ртом воздух и понимая, что это конец; то передо мной возникало восковое лицо барона с запавшими глазами и синеватыми губами; то Дарена наклонялась надо мной с торжествующей усмешкой, а за её спиной маячила огромная фигура Жюли с занесённым над головой кнутом.

Где-то далеко прокричал петух, возвещая о скором рассвете. Я больше не могла терпеть, томясь неизвестностью. Осторожно высвободившись из-под руки Энни, поднялась и, обходя сундуки, подошла к маленькому слуховому окну.

Стекло было покрыто толстым слоем пыли и паутины. Я провелапо нему ладонью, счищая грязь, и прижалась лбом к холодной поверхности. Внизу расстилалось поместье, окутанное предрассветной дымкой. Дорога, ведущая к воротам, терялась в молочном тумане.

«Приедет ли? – думала я, сжимая пальцами узкий подоконник. – Поверил ли мне вчера? А если нет, что тогда?»

За спиной зашуршало. Энни тоже проснулась, села, потирая глаза.

– Миледи? – её голос был хриплым со сна. – Вы чего так рано встали?

– Тревожно мне, Энни, – ответила я, не отрываясь от окна.

Девушка поднялась, отряхнула платье от пыли и подошла ко мне.

– Вы хоть немного поспали? – в её голосе слышалось беспокойство.

– Да, но как-то урывками, – я потёрла ноющие от боли глаза. – Слишком много мыслей не дают мне покоя.

Помощница понимающе кивнула и тоже выглянула наружу:

– Думаете, поверил?..

– Не знаю…

Мы стояли молча, вглядываясь в туманную даль. Небо на востоке постепенно светлело, из чернильного превращаясь в тёмно-синее, затем в жемчужно-серое. Первые лучи солнца ещё не показались, но уже обозначили своё приближение розоватым свечением у горизонта.

Мир просыпался. В саду запели птицы, сначала робко, отдельными трелями, потом всё громче и увереннее, сливаясь в радостный утренний хор. Роса превратила траву в серебристое море, искрящееся в слабом свете. Туман медленно отступал, поднимаясь клочьями и растворяясь в воздухе. Лето дарило этому миру особенную мягкость. Воздух был напоён ароматами трав, цветов и влажной земли. Даже сквозь щели чердачного окна я чувствовала эти запахи. Солнце наконец-то показалось из своего домика, и его лучи окрасили облака в нежные оттенки розового, персикового и золотого. Небосвод над горизонтом вспыхнул, словно кто-то распахнул ворота в райские чертоги.

Из трубы кухни потянулся тонкий дымок, Гарета, видимо, приступила к готовке завтрака для своей госпожи.

– Как красиво, – прошептала Энни, любуясь рассветом.

Да, красиво. Природа ликовала, встречая новый день, а я стояла здесь, в углу чердака, как загнанный зверь, и гадала, доживу ли до заката.