Книга Хозяйка разорённого поместья Эшворт-холл, страница 24 – Айлин Лин

Дверь в спальню была приоткрыта. Я влетела туда, не постучавшись, и чуть не сбила с ног миссис Крейн. Старуха на удивление шустро для своего возраста вскочила со стула и раскинула руки, перекрывая мне дорогу к отцу.

– Нельзя! – прошамкала она полубеззубым ртом, её морщинистое лицо исказилось в жуткой гримасе. – Леди Дарена строго-настрого велела никого не пускать! Особенно вас!

Я остановилась, тяжело дыша. Посмотрела на сиделку. Не мигая. Так, как смотрела на подчинённых, плохо выполнивших задачу.

– Прочь, – не сказала, прошипела я.

Не знаю, что старуха увидела в моих глазах, но, вздрогнув, попятилась в сторону. Её руки опустились вдоль тела, и она, бормоча что-то неразборчивое себе под нос, отвернулась.

– Вот и умница, – кивнула я и решительно прошла к кровати.

Барон лежал неподвижно под тяжёлым покрывалом. Даже в смерти его лицо сохранило следы долгих страданий. Жёлтая, словно пергамент, кожа туго натянулась на скулах, щёки запали, закрытые глаза глубоко ушли в глазницы. Редкие седые волосы прилипли к черепу. Сейчас он выглядел ещё хуже, чем прошедшей ночью, словно Костлявая хотела показать, как сильно страдал этот некогда полный энергии человек.

Дрожащей рукой я прикоснулась к его запястью, ища пульс. Кожа была холодной, восковой на ощупь. Никакого движения, никакого тепла. Я приложила ухо к его груди и тоже тишина.

Он действительно был мёртв.

Я опустилась на колени рядом с ложем, всё ещё сжимая безжизненную ладонь. В горле встал ком, глаза защипало от непрошеных слёз. Не успела. Всего несколько часов… Если бы я пришла сюда вчера днём, а не ночью. Если бы вылила яды раньше. Если бы…

– Простите меня, – прошептала я. – Я не успела.

Организм барона, изнурённый месяцами лежания и постоянным отравлением, просто не выдержал. Нет гарантий, что он выжил бы, вмешайся Айрис неделю назад, или даже две. Но это знание не облегчало груз вины.

– Что ты тут делаешь?! – резкий голос ворвался в мои мысли, возвращая меня в неприглядное настоящее.

Я обернулась. В дверях стояла Дарена, на ней было строгоечёрное платье – быстро же она переоделась! – но лицо выражало вовсе не скорбь, а едва сдерживаемую радость вперемешку с направленной на меня со злостью.

– Убирайся немедленно! – прошипела она.

Я неторопливо поднялась, расправила плечи и без страха посмотрела ей в лицо.

– У меня такое же право находиться здесь, как и у вас, – мой голос звучал удивительно спокойно, хотя внутри всё кипело. – Он мой отец. И я намерена проститься с ним, как подобает дочери.

Дарена злобно оскалилась:

– Был, – процедила она сквозь стиснутые зубы. – А теперь его нет. И я полноправная хозяйка Эшворт-холла. Я приказываю тебе убраться из этой комнаты и из этого крыла!

Интересно. Откуда такая уверенность? Неужели она знакома с содержанием завещания? Эта мысль холодной волной прошлась по позвоночнику.

– Это мы ещё посмотрим, – парировала я, стараясь не выдать своих переживаний и тревог. – Насколько мне известно, права наследования определяются завещанием. А оглашение оного состоится после похорон. Так что ваши притязания, мадам, несколько преждевременны.

Левая щека Дарены нервно дёрнулась, на скулах проступили красные пятна гнева.

– Похороны состоятся через два дня, – выплюнула она. – А теперь вон! И чтобы на глаза мне больше не попадалась.