Онлайн книга «Эхо Танорга»
|
— Ах Слава… — протянул я, шумно выдыхая. — Да, я уже знаю. Скажи специалист по кибербезопасности это мне несколькими часами ранее, я бы прыгал от счастья, а сейчас лишь оглянулся в поисках водолазки. — Как знаешь? — Радость в голосе Платона потухла. — То есть я зря рыл информацию? И имя уже известно? — Гм-м-м, нет. — Я резко повернулся. — Как её зовут? — Так… Мирослава. Слава, как ты и сказал. О-о-о… Я потёр руками лицо, чувствуя себя полнейшим кретином. — Ясно. А что ещё ты смог узнать? — Мирослава Рябинина, коренная таноржка, двадцать шесть лет, если верить выписке из роддома. Мать Пелагея… Как двадцать шесть?! Я встряхнулся, но затем покачал головой. А что удивительного? Я судил о возрасте «Славяна» по его размеру одежды, рукопожатию, весу. Девушки и в двадцать шесть лет могут иметь подростковуюфигуру. Ладони закололо от тактильных воспоминаний: совсем небольшая грудь, узкая, но при этом очень сильная спина, крепкая и гибкая поясница, длинные ноги, а животик — вообще улёт. Не девушка — тростинка, но не костлявая, а… совершенная. Я не видел её глазами, но щупал руками. Всегда любил женщин с аппетитными формами, особенно привлекали пышногрудые, а тут… меня вдруг переклинило на Славке. Мало кто из таноржек занимается своей внешностью, точнее, если и занимаются — то это диеты, косметология, имплантаты, жиросжигатели, после которых стремительно стареет сердце, или на худой конец «ленивые» тренажёры с электроимпульсами на изолирующие зоны. А Мирослава была идеальная вся. Спортивная, подтянутая, волосы такие мягкие… — …и растит брата. Стоп. — Что? Платон оторвался от наручного браслета, с которого зачитывал характеристику моего гейм-проводника, и посмотрел с укором. — Прости… Очень сложный день, много работал, ещё невесёлые новости про «амброзию». — С какого момента повторять? — Ты что-то сказал про брата… — Да, Мирослава Рябинина проживает на Веге с двенадцати лет, начала зарабатывать как гейм-проводник с четырнадцати. Когда ей исполнилось шестнадцать, она взяла на попечение младшего брата. Ему на тот момент было всего девять. — Так стоп, подожди! — Я остановил Платона, прикладывая пальцы к вискам. — Числа плохо ложатся на слух, не так, как у вас, программистов. Лучше объясни, как так вышло, что ребёнок жил один, а затем, будучи всё ещё несовершеннолетним, взял на себя заботу о другом ребёнке. Она что, из детского дома сбежала? Мне казалось, на Танорге прекрасные детские дома. — Прекрасные-то прекрасные, — вздохнул Платон и неловко почесал затылок. — К сожалению, даже слишком хорошие. Ты, очевидно, вырос не на Танорге, да? Да, на Цварге. Говорить этого я не хотел, но, к счастью, вопрос был риторическим. Специалист по защите информации продолжил: — Попасть в детский дом на Танорге на самом деле не так просто, как кажется. Нужны документы о смерти или недееспособности родителей или справка о том, что ребёнок был в авиа-, космо- и прочих катастрофах и теперь невозможно установить его личность, а в базе СПТ нет его отпечатков пальцев. Сам знаешь, для таноржцев сдача отпечатковпальцев в государственную базу — процедура добровольная. Мало кто из населения горит желанием делиться персональными данными, даже с Аппаратом Управления Планетой, а уж передавать данные на детей и вовсе не принято. |