Книга Чужая невеста для звездного странника, страница 38 – Наталия Журавликова

Я лежала на кровати прямо в обуви, которая после убиенных кросовок казалась мне деревянной.

Точно. Там еще столько интересных деталей осталось. Яркой вспышкой перед глазами возник чип на ладони медбрата. Обязательно из него нужно выудить максимум информации. А еще — проверить всю мою остальную одежду и обувь. Вдруг преступники не рассчитывали на то, что я не буду вылезать из подарка сутками, и начинили еще что-нибудь?

Болталка, брошенная на стол, запрыгала как резиновый шарик. Хэмил. Что я сейчас ему скажу?

Но не ответить я не могла, привыкла, что только так и можно.

— Исабель! — жених светло улыбнулся. — Я бы хотел наладить мир и понимание между нами.

Ох, как он говорит… Я понимаю, мой язык ему не родной. Но впервые обращаю внимание, что Хэмил ужасно официален. Как на приеме в дипломатическом корпусе.

— Я тоже хочу, чтобы между нами не было недопонимания.

— Мне не хочется чтобы ты считала меня каким-то узурпатором. Или консерватором, не знаю как правильнее.

— Не считаю, Хэмил, ты замечательный парень, — искренне сказала ему я. И почувствовала, что в носу защипало.

— Я поставилтаймер с голосовым напоминанием. И каждый вечер перед сном он говорит мне, сколько осталось до прилета Айтарос, — признался жених.

Вот зачем он так? Чувство вины захлестнуло меня.

На мое счастье, в дверь постучали.

— Это отец, — сказала я Хэмилу.

— Очень хочу его поприветствовать!

По взгляду жениха я поняла: он ждет, кто зайдет внутрь. Не доверяет мне? Думает, там опять появится Митналь… Митчелл с моими штанами?

Но это и правда оказался папа. Они с Хэмилом поздоровались и парень откланялся.

Взгляд отца был полон черной боли.

— Дочка…

Он погладил меня по голове.

— Я сделаю все, что смогу. Уже отправил сообщение Шенсону. Академику, который тебе делал операцию во младенчестве. И жду его ответа. Возможно, он найдет способ тебя спасти.

— Папа, мы должны учитывать и другой вариант. Более вероятный. Что процесс необратимый. Как поступить тогда? Должны ли мы сообщить о моем состоянии на Аусмагал?

— Пока ничего им говорить не будем, — решил отец, — и, пожалуйста, не делай глупостей. Я понимаю, тебе может показаться, что терять уже нечего. Но поверь — есть! Ты моя дочь и я безумно люблю тебя. И то, что мы с тобой сейчас говорим — само  по себе свидетельство моей безграничной отцовской любви. Я благодарен за каждую минуту твоей жизни, которой могло и не быть.

Папа сделал паузу и порывисто вздохнул.

— Но я прошу тебя. Умоляю. Подумай о том, что даже уходя, ты можешь быть полезной своей галактике. Не разрушай отношения с Хэмилом до последнего.

— Честно ли это по отношению к нему, папа?

— Ради высокой цели можно  и ранить чувства одного-единственного человека, Исабель. Мы обсудим все позднее. А пока просто прошу тебя — как бы больно и страшно тебе не было, не принимай опрометчивых решений. Ты все еще очень нужна Пиретриону.

Отец обнял меня, и несколько минут мы просто стояли, прижавшись друг к другу. Я чувствовала себя такой маленькой и беспомощной. Мне хотелось вернуться в детство, когда папе достаточно было подуть мне на ушибленный палец, чтобы он перестал болеть. Посветить фонариком, отгоняя страшных ночных чудовищ.

— Папа, — пробубнила я ему в мундир, — можно я поговою с Митчеллом? Обещаю не сообщать ему никаких шокирующих новостей.