Книга (Не)счастливый вагон 13, страница 32 – Татьяна Бэк

В коридоре начальник поезда что-то басил, Натка подвизгивала в унисон, наконец, шаги удалились, послышался грохот дверей.

Обнажённая Люба дрожала в моих руках,даже зубами клацала.

— Ну что ты, малышка, перестань! — я аккуратно укутал её в одеяло, сел на койку, положив дрожащий свёрток себе на колени. Уже давно не шептал на ушко девочкам всякие милые глупости и не рассказывал сказки. Да я был готов хоть колыбельную спеть, лишь бы она успокоилась.

В дверь снова постучались, но на этот раз тихо и аккуратно. Люба всё равно дёрнулась и испуганно уставилась на меня расширенными от коньяка и страха зрачками.

— Ребят, это я — Люба! Тьфу, Наташа!

Бережно усадил маленькую проводницу на койку и открыл.

— Проходи, сестрёнка! Как ты?

— Да я от страха чуть с ума не сошла! Этот Терёхин словно сканер — боялась лишнее движение сделать или не то сболтнуть. Хорошо, что верзила сразу клеиться ко мне начал. Но после выхода Нателлы Всеволодовны он на меня больше и не посмотрел. Ещё бы, такая грудь! Завидую… Кстати, я халатик принесла, нечего вещами разбрасываться! — Ната тарахтела, как заведённая.

— Выдохни, всё уже кончилось!

— Я знаю, просто адреналин ещё играет. Люба, как ты? Сильно досталось? — сестра прижалась к завёрнутой в одеяло проводнице. — Не думала, что ты такая безбашенная и смелая. Если бы не ты…

— Всё нормально! — девчонки сели домиком, привалившись друг к другу. От этой картины стало как-то не по себе: скоро им придётся расстаться, а Наташка впервые смогла с кем-то подружиться. Но самое печальное, что я тоже выйду из поезда, а Люба вновь помчится по бездушным рельсам, а своей любимой железной коробке.

И снова раздался интеллигентный стук и покашливание… «У нас что, день открытых дверей сегодня?» Честно говоря, мне было уже всё равно, кто находится по ту сторону, хоть мой папаша, хоть Далай-лама, хоть вездесущие распространители какой-нибудь сетевой косметики — им всем несдобровать! Но в коридоре топтался улыбчивый начальник поезда. Не знаю, что заставило его оттаять и сменить гнев на милость: может, чары Наты, может, созерцание Любиных прелестей, а может, и возможность поучаствовать в нашем остросюжетном спектакле, но результат налицо — Сан Саныч, прижал меня к груди, как родного. Что-то странное происходит в этом поезде: люди вдруг становятся одной большой семьёй. Той, о которой я мог лишь мечтать.

— Ну вы даёте! Страху за вас натерпелся! А ты, Самсонова, какая актриса, вот уж не ожидал.Вроде бы мышка и вдруг такое. Я вот что думаю, всё равно сегодня не уснём, пойдёмте ко мне в штабной, выпьем по маленькой. В вагоне-ресторане вахтовики гудят на всю, там нам шумно будет.

Мы переглянулись и радостно кивнули.

Странное зрелище представляла наша четвёрка, расположившаяся в купе начальника поезда: я — с раскрасневшимися от непривычных линз глазами и переводных татухах; Люба — всё ещё завёрнутая в одеяло на голое тело; Ната — в форме проводницы, которая ей явно была коротка; Саныч — довольный и весёлый, будто помолодевший на десяток лет.

— Ну что, по маленькой? — начальник достал неопознанную бутылку с чем-то мутным. — Не боись, молодёжь, сам делал, своими руками на облепихе настаивал.

Он приоткрыл пробку и в воздухе разлился запах спелых ягод, даже слюна потекла от воспоминания об их кисло-маслянистом вкусе, знакомом с детства. Сан Саныч наполнил четыре стакана.