Книга "Не"нужная, страница 58 – Энн Шайн

«Нужно успокоиться! — внушала себе. — Это вредно для ребёнка!»

И только когда мысленно коснулась своего малыша, моё сердце пропустило удар, а руки прижались к низу живота.

Именно в этот самый момент дверь палаты распахнулась, являя мне женщину средних лет на лице у которой при виде проснувшейся меня появилась тёплая улыбка.

— Добрый день! Моё имя Инна Дмитриевна. Ну как вы? — спросила она, подходя ближеи прикасаясь пальцами к моему запястью, отсчитывая пульс. — Вам легче?

— Да, с-спасибо, — смотрела на неё, боясь спросить о самом важном — о моём малыше.

— Дмитрий Юрьевич привёз вас к нам вчера…

— Вчера? — ахнула я. — Но…

— А вот волноваться не стоит, — перебила врач, — беременным это очень вредно.

«Беременным… Значит… всё хорошо…»

Я прикрыла глаза, облегчённо выдыхая.

— Вам нужно набирать вес, — послышался голос врача. — И стараться есть. Пока вы спали, мы поставили вам капельницу, должно стать легче, но несколько дней всё же придётся погостить у нас, — улыбнулась она. — У вас не сильное, но всё же истощение, а это, сами понимаете, до добра не доводит. Пока отдыхайте, завтрак будет примерно минут через сорок. Постарайтесь накормить маленького, — врач заботливо погладила меня по руке. — Вашего пробуждения там уже ждут.

— Дмитрий Юрьевич? — вылетело у меня прежде, чем я успела понять, что ляпнула.

— Нет, — вновь улыбнулась Инна Дмитриевна, — он сказал, что заедет попозже. Сейчас, позову вашего посетителя. Напоминаю, нервничать ни в коем случае нельзя.

Врач покинула палату, а я начала прикидывать, кто мог прийти по мою душу. На ум больше никто не шёл, только дядя Миша, но, когда дверь распахнулась, а на порог шагнул не он, моё сердце загрохотало в груди…

— Максим Александрович?..

Дмитрий

Шок. Отрицание. Гнев… Вот на нём и остановимся для Савельева, чью гнусную смазливую рожу я собирался капитально подправить.

Прикрыв глаза, в гневе ударил по рулю ладонью, а затем дёрнулся от резкого укоризненного гудка служебного автомобиля. Машина права, не на ней я должен гнев срывать.

— В пипиську себе побибикай, ирод окаянный! Тьфу на тебя! — помахивая костылём, выругалась на меня через забор медицинского центра, куда я привёз бессознательную девушку, гулявшая неподалёку бабка.

В другом состоянии я бы извинился перед старушкой, но вот сейчас вообще было не до неё.

Лера носила под сердцем ребёнка от Савельева. Ребёнка от человека, который, судя по слухам, скоро женится на дочке Абрамова. Так значит, поэтому она согласилась перевестись ко мне? Сбежала, чтобы не видеть его с другой?

В памяти на подкорку въелось тихое несвязное лапотание Леры перед тем, как потеряла сознание в туалете кафе. Видимо, она не знала, что говорит вслух.

«… Максим… Они такие разные. Не могла я полюбить именно этого мужчину? Могла, конечно же…»

— Она его любит… — грустно усмехнулся, глядя на свою бледную рожу в зеркале заднего вида — А я ведь замечал. Знал… Почему он, Лер? Почему не я? — хотел закричать в голос, но заметил всё ту же прохаживающуюся мимо бабку, и, лишь сильнее сжав зубы, застонал.

Больно. Сердце как в советской мясорубке прокрутили в фарш, слепили куличик и всунули обратно. Безумно хотелось курить, но нечего. Может, у бабки спросить? Наверняка у неё в кармане припрятана пачка, иначе чего бы старая так далеко от отделения своего аж до автомобильной стоянки докостыляла, где камер нет.