Книга Три желания, страница 50 – Ольга Придакова

А в это время на экране разгорались нешуточные страсти. Лилит даже интересно стало, почему это мужик ползает в пыли на коленях перед человеком, которого она отправила домой по просьбе человечки. Девушка добавила звук: “ ...А может сама сбежала от такой-то семейки! На что ей теперь эта голытьба!” — возмущался тот, что валялся в грязи. Даже покраснел от натуги.

Лилит хмыкнула. Кажется она вовремя заглянула! Речь как раз идёт об её подопечной! Немного понаблюдать не помешает, решила девушка, настраивая окно перехода и набрасывая на себя полог невидимости. Там на месте видно будет, как сделать так, чтоб попаданке жизнь показалась горше цинхоны!

Пока демоница перемещалась в деревню, оба мужика, с белой от страха и молчавшей до сих пор женщиной, прошли в дом. Но не успела чертовка проникнуть следом, как тот, что прибыл в деревню, вышел вон и направился по улице в сторону околицы. Мужичок кляузник, цыкнув на свою бабу, чтоб оставалась дома, потрусил следом за городским человеком. Идти всем пришлось недалеко, всё-таки деревня, это не город, — дошёлдо конца улицы, повернул и вот он край. Перед Лилит, следовавшей за мужчинами тенью, открылся довольно живописный вид.

Крепко упираясь в землю чёрными от времени брёвнами и сверкая чистотой маленьких оконцев, на пригорке стояла небольшая изба. Сразу за околицей узкая тропинка обрывалась у деревянных мостков, что вели к тихой заводи речки. А дальше, за рекой, к горизонту, тянулась синяя полоска леса. В маленьком чистом дворике, аккуратно сложенная поленница дров, белела под небольшим навесом из разлапистых веток тсуги. Из трубы избы неспешно вился дымок и пахло вкусным ужином. На завалинке сидел Меркул и мастерил силки на йепуре. И над всей этой красотой, окрашивая небо в малиновый цвет, полыхал закат Солиса.

Увидев приближающихся людей, Меркул неспешно отложил работу в сторону и поднялся навстречу мужчинам.

— Вот! — обличающе воскликнул мельник, забегая вперёд и тыкая пальцем на Меркула, — Что я Вам говорил? Сидит и в ус не дует, словно и ни при чём он! У-у! Ворюга!

На шум из избы на улицу вышли Стешаня с Митрошкой и поклонились инспектору, с недоумением поглядывая на чересчур возбужденного односельчанина.

— Староста! О чём говорит этот человек и почему ты не на своём месте? — морщась от мелькающего перед глазами мельника, потерявшего всякий страх от мысли, что приезжий був на его стороне, спросил Пульетт.

— Так, вот он, — Меркул кивнул в сторону односельчанина, — утверждает, что староста теперь он. И бумагу показал с печатью и подписью. Сказал, что нищебродам нечего делать у него в деревне. Что наш дом он выкупил и мы можем убираться на все четыре стороны. — развел руками, — Только я не помню, когда это его назначили старостой.

— Как не помнишь? И как, ворованное тобою золото, у тебя в доме нашли, тоже не помнишь? — опять встрял мельник, но под грозным взглядом инспектора немного поубавил прыть.

— Не мог я украсть! Навет это, милостивый був! – воскликнул Меркул, глядя на инспектора, — Столько лет верой и правдой служил короне, неужто я посмею сотворить такое!

— Сейчас речь не об этом, — устав от словесной баталии двух мужиков, проговорил Пульетт, — скажи-ка мне лучше, где твоя дочь?

Меркул в страхе вытаращил на аристократа глаза и хотел осенить себя кругом Светлоликих, но сдержался.