Книга Хозяйка Его Виноградников-2, страница 156 – Наталья Шевцова

Её тошнило от страха и обиды, в груди пекло, будто на ней лежал раскалённый камень и не давал дышать. В ушах звенело, перед глазами всё плыло, как в тумане. Она ощущала себя так, словно была покрытой слоем грязи…

– Я уеду, – спокойно проговорила она. Сама поражаясь тому, как спокойно и ровно звучит её голос. Более того, она не сразу поняла, что это она говори. – Я скажу, что люблю город. Что мне здесь тесно, душно и скучно. Что я люблю светские вечера, рестораны, театры… Что Кристиан – единственный, кто меня понимает… с кем мне хорошо…

Горло перехватил спазм. Голос её дрогнул, и она замолчала, не в силах продолжать.

Она прикрыла глаза, пытаясь унять головокружение.

– Я рад, что мы друг друга поняли, – вонзились в её мозг ледяными иглами процеженные сквозь зубы слова.

Вслед за чем громко хлопнула дверь.

– Я тоже, – прошептала она, чувствуя как по её щекам текут слезы. Какое-то время она так и лежала… совершенно неподвижная, беззвучно рыдая.

Затем она медленно села, смахнула слёзы и, наконец, встала… шатаясь, как пьяная. Кое-как добралась до ванны. Открыла кран и брызнула холодной водой себе в лицо. Посмотрела на себя в зеркало. Из отражения на неё смотрела чужая, измученная женщина, с загнанными, испуганными глазами.

– Нет, так дело не пойдет, – прошептала она. – С таким лицом я свою историюне продам. Надо взять себя в руки и… найти Кристиана. Нет, – поправила она сама себя. – Надо взять себя в руки, придумать историю, которую я скормлю Кристиану, а затем только его найти.

Глава 50

Когда Виктория наконец решила, что она готова предстать перед Кристианом за окном уже сгущались вечерние сумерки. Самый страшный день её жизни (по крайней мере, её новой жизни) приближался к своему завершению.

Виктория была уверена, что Кристиан ни за чтобы не убрался восвояси, типа не попрощавшись с ней (не из тех он, кто легко сдается), поэтому она не сомневалась, что найдет его среди гостей, оставшихся на весь второй день винной презентации.

Она тщательно расчесала волосы, прядь за прядью, осторожно, чтобы случайно сильно не дернуть и «не расколоть трещавший по швам от головной боли череп». Затем скрутила их в свободный низкий узел и заколола серебряной шпилькой.

Снадобья от головной боли ей не помогали, хотя она и выпила их столько, что её от них тошнило. Тошнило, даже несмотря на то, что они вроде бы как должны были снимать и тошноту тоже.

Чуть припудрила лицо, чтобы приглушить бледность. Нанесла на губы светло-розовую помаду, просто чтобы чуть оживить мертвенно-прозрачные губы.

Платье выбрала простое, но элегантное – мягко струящееся, цвета выдержанного бордо, с открытой линией ключиц и длинными узкими рукавами. Оно не только слегка «окрашивало» её бледную кожу, но и, облегая её тонкий стан, отвлекало внимание от её лица на волнительно вздымающуюся грудь.

На ноги – туфли на низком каблучке, бархатные, в тон платью. Они были мягкими, удобными и устойчивыми – как раз то, что нужно с трудом держащемуся на ногах человеку.

Завершила образ пара капель духов со сложным, терпким ароматом дубового мха, чёрного перца и нотки цитруса.

Теперь из зеркала на неё смотрела не сломленное, униженное и жалкое существо, а несмотря на болезненный и уставший вид, потрясающе красивая женщина, от одного вида на которую у представителей сильного пола сжималось сердце и возникало желание поддержать и защитить.