Книга Если верить лисам, страница 49 – Купава Огинская

– Не сходятся показания, Вейя! Когда ты нас оставила, твоя подружка мне все рассказала.

– Что именно она рассказала?

Я отлично помнила тот день. Я сдала доклад и получила отлично, Йормэ никого не покалечил на тренировке. А Ния… она просто была рада находиться рядом с лисом.

Но в какой-то момент все вышло из-под контроля. Сначала Ния предложила пообедать в городе. Потом выяснилось, что именно в этот день у нее был забронирован столик, но, когда мы пришли, оказалось, что столик на двоих. Тогда бы мне и стоило почуять неладное. Но Ния была очень убедительна. Особенно когда «вспомнила», что у меня уже были какие-то планы на обед.

Я так растерялась, что не задумываясь с ней согласилась. Тогда еще я была податливой и послушной.

Мне пришлось уйти. И это стало началом конца. Я не знала, как прошел обед и что они друг другу наговорили, но вечером нашей дружбе сЙормэ пришел конец. А на следующее утро все связи со мной разорвала и Ния.

Единственное, что я знала: она призналась лису, и он ее отверг. Но в чем была моя вина, никто не потрудился мне объяснить. Ния меня избегала и отказывалась разговаривать. А приближаться к Йормэ было просто страшно. Каждый раз, как мы случайно сталкивались, он одаривал меня таким взглядом, что душа готова была покинуть тело.

Лишь спустя три года я наконец узнала, что, по мнению лиса, я была бесчувственной предательницей, сблизившейся с ним лишь ради своей подруги. И оборвавшей все связи после того, как план был выполнен.

– Ты… ты хоть сам представляешь, насколько это бредово звучит? С чего бы мне тратить на тебя больше двух лет своей жизни, просто чтобы втереться в доверие и познакомить с Нией? Да, мы были с ней одногруппницами, и мне казалось, что даже подругами, но… ты серьезно думаешь, что я поступила бы так с тобой?

– Тогда это казалось логичным, – смущенно пробормотал Йормэ.

Мне стало дурно от понимания, что причина одной из главных трагедий моей жизни оказалась настолько нелепой.

– После того, как она мне призналась, ты перестала со мной общаться. Почему не попыталась все объяснить?

– Но ты ведь сам велел мне никогда больше не приближаться и не сметь с тобой разговаривать. А когда мне говорят что-то такое, я не понимаю это как предложение подойти попозже и все объяснить. Я понимаю это как приказ не попадаться на глаза. Меня так научили.

О том, что в тот момент, когда Йормэ это говорил, выглядел он просто до дрожи жутко, я решила не упоминать. По сравнению с тем, что мне не посчастливилось наблюдать в тот мрачный вечер в комнате академического общежития, разъяренный Йормэ, которого увидела Мари, был просто милым лисенком. Тогда у меня и мысли не возникло, что я могла бы получить прощение, если бы просто набралась смелости и пришла поговорить. В доме барона это никогда не срабатывало.

Йормэ несколько мгновений просто смотрел на меня, потом медленно прикрыл глаза ладонью и тихо, но очень проникновенно выдохнул:

– Ой, дура-а-ак.

С этим я спорить не стала, хотя не могла отрицать, что и сама виновата в случившемся…

На следующий день новая упаковка сушеного мяса лежала на моем столе.

Утро перед знаменательным ужином началось с паники и поиска по комнатам девушек всего, что в теории могло бы превратить меня в красавицу. Данни металась по второму этажу, разыскивая последнюю необходимую вещь – румяна. На рабочем столе, стоявшем у окна между нашими кроватями, уже лежали коробочка с сухой тушью и футляр с помадой.