Книга Второй шанс для Элии, страница 23 – Марина Александрова

— Ну, ты дала, конечно, — фыркнула Берта и тут же затряслась, а я услышала, каким прерывистым стало её дыхание.

— Ты плачешь что ли? — прошептала я.

— Ага, — захохотала в голос подружка. — Жди! Весь двор вторые сутки хохочет, вспоминая лицо Себастьяна, когда его под белы рученьки грузили в экипаж, чтобы отправить в город к лекарю, ты бы видела, — вновь захихикала Берта.

— Я смотрела в первом ряду, — пробурчала я. — Аш! — стоило Берте зачерпнуть новую порцию мази и опустить мне на спину, как я зашипела от резкой боли.

— Не притворяйся! Лоис сказал, что порол тебя аккуратно, так что следов не останется, хотя матушка графиня очень уж лютовала и просила с тебя три шкуры спустить…Нашла кого просить⁈ — хохотнула Берта.

Лоис был сыном конюха, который во многом уже заменял своего пожилого отца. По части порки и наказания нерадивых жителей замка ответственным был так же он.

— Лоис, скотина, получит ещё, — прошипела я, вспоминая то, как мой второй дружок хлестал меня на глазах у всех жителей замка.

— Дурочка, — усмехнулась Берта. — Если бы не его мастерство, — с каким-то придыханием прошептала подружка, — я бы сейчас не царапинки мазала, а кожу с тебя снимала.

— Мне так больно, Берта, кажется, я умираю, — прошептала я, театрально закатывая глазки.

Уж, не знаю, было ли мне такуж больно, но с самого детства я была королевой драмы, которая лишь искала благодарных зрителей. С появлением Берты мне появилось перед кем выступать.

— Ты, как мой папа, у того, чуть какая хворь приключится, так он сразу на тот свет собирается, — поцокала девушка языком.

— Тц, — цокнула я, — трудно тебе вот меня пожалеть, что ли? — приподнявшись с постели, серьёзно взглянула я в глаза подружке. — Меня вон вообще, — закатив глаза, попыталась воспроизвести мудрёное слово, которым обозначили мою продажу в рабство, но так и не вспомнив, просто сказала, как поняла. — за долги сбагрили, — тяжело вздохнула я.

— Ну, что ты такое говоришь? М? Пока ты здесь отдыхаешь, граф вызвал поверенного и дал распоряжение подготовить бумаги о том, что он официально признаёт тебя. Представляешь, господин Фирс сказал, что через несколько дней всё будет готово и отбудешь ты не как незаконнорожденная, а как настоящая дочь графа. Господин учитель сказал, что это во многом повлияет на отношение к тебе…

— Берточка, — позвала я подружку, — ты думаешь, я в детский лагерь еду, что ли?

— Куда?

— Туда, — покачала я головой, поскольку и сама не знала, что это. — Я военнопленная, ясно тебе? Какое на фиг «положение»⁈ Фирс с батей белены обожрались, похоже, — покачала я головой. — Валить надо, да стрёмно как-то. В империи голод и разруха, а я…девка, да ещё и с чудиной… сплошное расстройство, — глубоко вздохнула я. — Как ни крути, а похоже от поездки на юг не отвертеться. Ладно уж, чего гадать, будет день — будет пища.

— Точно, — кивнула берта, положив рядом со мной крошечный пирожок не первой свежести, — вчера на ужин пекли с капустой, — прошептала она мне на ухо, — я для тебя припасла.

— Спасибо, — шмыгнув носом, поблагодарила я. — Когда меня выпустят, ничего не слышно? Амнистия предвидится? — печально взглянув на пирожок, который как обычно мне не дано будет донести до рта, вздохнула я.

— Граф сказал не раньше, чем готовый к отбытию экипаж будет стоять во дворе замка.