Книга Серый кардинал, страница 46 – Рия Тюдор

— Прощайте, Сильвия.

— До свидания, лорд Реневальд, — оскалилась ему вслед.

Эта игра еще не началась, и мы с герцогом обязательно встретимся в скором времени.

Ночь определенно не задалась. Будто от меня отвернулся Единый и наслал все беды, которые я старательно избегала многие годы. Все из-за Грегори.

— Ненавижу! — запустила бокал в стену. Крик отрывался от души, внедряясь в пространство, уничтожая все зачатки терпения. Спрыгнув с дивана, заметалась по комнате, подобно безумной.

Ошеломленная происходящим, не чувствующая ничего, кроме ярости, я хотела унять бесконечный боевой клич внутри, затмивший все остальные звуки. Хотелось хлеба и зрелищ, и потому…

Даниэль стоял на входе в личные апартаменты Грегори и как всегда контролировал покой папаши, но, толкнув его в сторону, я распахнула двери. Шаткий баланс психики нарушился, из-за чего, невзирая на спокойный кивок попивающего чай Грегори, я двинулась к нему, впившись в губы поцелуем. Забытыми оказались страх, боль, чужие мысли. Абсолютно все.

Изумленный подобным поведением Грегори, нисколько не воспротивился — усадил на колени. Теперь его губы властно исследовали мои, грубо покусывая, сминая, пытаясь распробовать.

— Как тебе на вкус лорд Реневальд?! — засмеялась ему в лицо, резко прерывая поцелуй.

Грегори, невзирая на мои предположения, медленно прошелся по собственным губам пальцем.

— Знаешь, вкусно, — улыбнулся. Взбешенно. Зло.

Волна магии смела на пол, боль пронеслась по всему телу, выкручивая суставы и погружая в мучения. Но, несмотря на нее, я ощерилась.

— Проклятая сука, думала играть со мной?! — встал, взмахнув полами халата. Чеканя каждый шаг, он подошел ко мне и схватил за горло, поднимая на уровень своего лица. Беспомощно задергала ногами, держа его руку, дабы не придушил, и глядя хозяину прямо в глаза. — Сильвия, — хрипло изрекает он, и всю мою сущность пробирает разряд молнии.

— А-а-а, — вскрикнула, но быстро прикусила губу, стараясь не терять самообладания.

Грегори любил чужую боль, он наслаждался ею, как гули, прежде испивающие жертву ментально. Да, он не принимал свободолюбие, но и покорность ему претила, такая непредсказуемость вводила в омут страха всех девушек в борделе. Но я была не всеми.

— Избиваешь всякую шваль, чтобы казаться лучше? — оскалилась через силу. Хватка ослабла, ему стало интересно. — Чтобы быть лучше, ты должен хотя бы стремиться стать богом.

— Умница, — роняет Грегори, с самымбесстрастным видом отпуская меня. — Видел, Даниэль? Единый не дал мне такую дочь, а жаль, она, в отличие от моих покорных сыновей, знает, какие струны личности нужно задеть, чтобы понравиться. Итак, Сильвия, сыграла на моем самолюбии? Знаешь, — он уселся на место, — я не буду убивать тебя, крольчонок. И я даже не буду выкалывать твои очаровательные глазки, как многим «куклам». Ты сойдешь с ума, родная. И когда это произойдет, я отведу тебя в клинику для душевнобольных и попрошу удалить одну из долей твоего мозга. И вот когда тебя превратят в полноценный овощ, ты пополнишь армию «кукол».

Зато теперь я точно знала, что от меня избавились бы после выполнения задания. Страшнее смерти для меня только стать вот такой «куклой», неспособной ни на что: тобой пользуются, как захотят, за тобой убираются, потому что сам ты уже ничего не можешь. Существование, а не жизнь. И даже убить себя невозможно, контракт не позволит, погрузит в вегетативное состояние на время.