Книга Сумеречный принц, страница 107 – Рия Тюдор

– Принцесса, зад отпячивать необязательно, – хмыкает Стаури, прищуриваясь и изучая мое растерянное лицо. Только стеснительность не позволяет сейчас потереть ноющую часть тела, ту, которую он хорошенько отшлепал шпагой. – Урок первый: коленно-локтевая не для фехтования нужна. Урок второй, – приседает на корточки, ловко намотав на кулак мою косу. Алекс подносит к ней нож и проговаривает в ухо взвизгнувшей мне: – в следующий раз отстригу нахрен. Собрала быстро. В бою любая деталь может сыграть против тебя.

– Д-да, извините, – дрожащими руками вытаскиваю из кармана зачарованную шпильку, артефакт, подаренный Тин, который держит любого вида прическу. Делаю небольшую дулю из косы.

– Все равно не то, но для тренировки пойдет. Бери, – кидает в руки оружие.

Испугавшись лезвия, резво отшатываюсь.

– И почему отец назначил меня тренировать тебя? Боится, что остальные будут мягче?

– А? – непонимающе спрашиваю я.

Хотя по уровню его жестокости, можно осознать,чтоон имеет в виду.

– Не бери в голову, вставай.

На этой тренировке меня били, буквально каждый участок моего тела, кроме лица, страдал от шлепков оружия. В частности, доставалось задней части и лодыжкам. На самом деле после всех этих изнурительных занятий выносливость у меня повысилась, но как все проходило…

Я распласталась на траве, глядя на алый круг солнца. И все равно, что мужчина рядом, устала я. Вид неба загородил сам Стаури, с удивлением уставившийся на меня.

– И что? – подает руку, чтобы поднялась.

– А можно сегодня закончить? – изможденно спрашиваю я.

– Нет.

Говорить, что устала стыдно. Ни для одного из Стаури это не являлось поводом отлынивать. Он садится на корточки и принимается расстегивать верхние пуговицы моей рубашки.

– Что вы, – встрепенулась я в тот же миг.

– У тебя раны там, а ты о чем подумала? – усмехается парень, пронзая меня взглядом безжизненных на вид глаз.

А о чем я тогда подумала? Таких дней было много. Когда еще не учился в университете, он тренировал ежедневно, вот во время учебы тренировкистали реже. Однако тогда он был мягче, наверное, в силу моего возраста.

Из воспоминаний унес взявшийся из ниоткуда жар, который сменился на холод, будто от свежезастеленной постели. С одной стороны обволакивавшая приятная прохлада, с другой – горячий источник. И почему-то источник действовал странным образом, словно оставлял на каждом участке моего тела ожог. Нет, не ожог. Поцелуи невероятно горячими губами. На шее, на ключицах, хотя помню, платье прикрывало горло. На контрасте с холодом, исходившим от постели, они казались обжигающими.

– Аран, ты? – сонно проблеяла я. – Аран.

«Это неправильно, так неправильно», – хотелось сказать.

– Аран, – снова выдохнула я.

Поцелуи прекратились, тепло исчезло. Осталась прохлада, которая в ту секунду способна была заморозить меня. Нескончаемая ночь, отчего-то поражавшая своей бесконечностью, безысходностью, ночь, не дававшая возможности раскрыть очи.

Но вскоре все закончилось. Свет, подобно неведомым поцелуям, обжег своей яркостью. Словно в мои глаза поместили солнце, настолько все показалось болезненным. День вступил в свои полные права, а значит, и ответственность перед новым днем повысилась, ведь пары, несмотря на вчерашний прогул, никто не отменял.

Спальня Тин. Принцессы рядом нет. Надо бы отыскать Алекса и попросить перенести меня. Где он, кстати? Обычно рядом ночевал, тренировка снова? Уже сидя на кровати, сонно потянулась, разминая косточки. И почему в эту ночь столько всего произошло?