Книга Жертвы обряда, страница 344 – Маргарита Боулес

Я плакала, теперь уже от счастья.

– Прекрати реветь, сколько можно? – он поцеловал ресницы. – Пожалей глаза и меня. Душа кровью обливается, распадаетсяна части из-за тебя, – Аиррэль вновь требовательно поцеловал меня, а затем перелетел подальше в лес.

Выяснилось, что до этого момента я не имела никакого понятия о поцелуях. Сейчас мой мужчина не церемонился, прижал меня к дереву, приподнимая за ягодицы, и ворвался по-хозяйски в мой рот со стоном наслаждения. Мы дышали одним воздухом, соединяясь во влажном безумии, неистовстве тел и желании обладать, привязать к себе.

Я хотела того же, что и он.

Мы сошли с ума, и жить друг без друга не могли. Не знаю, как я могла так долго мучить нас. Он прав. Я не боролась за нас. Больше такой ошибки не допущу. Никогда не усомнюсь. Знаю, что любит меня.

Знаю без слов, и пусть горит все огнем…

Аир поднял мою майку, нырнул головой, обхватывая грудь, целуя, будоража, лаская, всасывая в рот горошины сосков с нетерпением и ликованием, почти с поклонением.

И с каждом вдохом с моих губ срывалось его имя с нотками мольбы.

– Аир! – я обхватила его торс ногами и запустила руки в длинные волосы, желая коснуться тела, поцеловать каждую клеточку и утонуть в аквамариновом сиянии.

Аир отстранился и посмотрел на меня с уточняющим вопросом в глазах, на что я лишь обхватила руками его шею, подалась вперед и поцеловала, а он ловко повалил на землю и усадил себе на живот.

Я распахнула полы небесной мантии Аира, и взору открылось потрясающее тело, созданное божеством порока, не иначе. Наклонилась и облизала ключицу, прикусывая кожу, упиваясь моментом вседозволенности.

Аир же, пользуясь случаем, стащил с меня майку, с восторгом рассматривая мою обнаженную грудь, покрывшуюся мурашками.

– Сегодня мы вряд ли выберемся из лесу, Небесная, – он приподнялся и поймал губами мой сосок, чувственно облизал вершинку, вызывая моментальный отклик.

Длинные пальцы с особенной нежностью пробежались вдоль груди и коснулись шеи, призывая меня наклониться для поцелуя, а руки попытались стащить с меня шорты.

– Подожди, так ты точно порвешь эти тряпки, – задыхаясь, как после марафона, прошептала я. – И домой вернусь голенькая, сверкая пятой точкой.

– Голенькая – восхитительно, но не для всех, – согласился он, позволяя мне расправиться с оставшейся одеждой самостоятельно.

Расставшись с черными велосипедками, я потянулась к Аиру, провела ногтем по прессу и поддела резинку штанов. Оттянула ненужную преграду, занырнула внутрьи обхватила ладонью упругую плоть.

Любимый простонал мое имя.

Мне нравилось все, каждый сантиметр кожи, каждая эмоция, вздох и взгляд.

Его глаза, смотрящие с таким обожанием, с преклонением и любовью.

– Иди ко мне! – он перехватил мои губы, целуя страстно, давая волю вожделению. Вошел в меня резко, со стоном и хрипом.

Нам было мало друг друга.

– Аиррэль! Мой.

– Твой. Только твой.

Мы смяли лесную траву, занимаясь любовью, обезумевшие, полностью одурманенные: отдавались экстазу, стонали, предаваясь взаимным ласкам.

Признавались в любви, руками, губами, телами. Снова и снова. Взмокли и опьянели, словно от вина, но останавливаться не могли и не хотели.

– Моя девочка.

Я лежала у него на груди, довольная и счастливая. Он гладил мою спину, убирая листья и ветки, запутавшиеся в волосах, улыбаясь, поцеловал.