Книга Твоя на одну ночь, страница 26 – Анна Снегова

Останавливаюсь посреди пыльной улицы, потираю лоб. Глубоко вдыхаю и считаю про себя до десяти. Ничего. Я привыкну.

Всё пройдёт.

А потом я понимаю, что-то не то. Ещё на подходе к дому. Что-то не так, непривычно.

Ускоряю шаг. Сумерки сгущаются. Я беспокойно вглядываюсь в очертания двери… в глаза бросается прямоугольник нового светлого дерева там, где раньше была покосившаяся на старом гвозде разболтанная ручка.

Когда подхожу ближе, за ярко светящимся в полутьме окном, прикрытым тонким ситцем, замечаю какое-то движение.

Но… это не мои занавески!У меня не было ткани в такой ярко-оранжевый с зелёным вырвиглазный орнамент. Окно в кухню приоткрыто, в нос бьёт аромат жареного лука и чего-то жирного. Кто-то готовит. Эми я никогда не разрешала пользоваться огнём в моё отсутствие.

Перед самым моим носом дверь распахивается.

-Иди, разберись с ней! – каркает противный женский голос. Слышу младенческий визг. Я совершенно растеряна и не знаю, что думать.

По мере того, как подхожу к дому, в котором выросла, мои шаги замедляются. Пока я, наконец, не останавливаюсь совсем.

А потом на порог вываливается человек, которого я меньше всего ожидала увидеть. Про которого привыкла думать, что он уже сдох где-нибудь в подворотне или в пьяной драке.

Мой отчим.

У него лоснящееся лицо. Не похож на пьяного, выглядит лучше, чем я помнила. Поросячьи глазки на заплывшем жиром лице только остались прежними.

-Что… вы здесь делаете? – шепчу непослушными губами.

-Это ты что тут забыла? – надменно спрашивает скотина, уперев руки в толстые бока, вываливающися из-за пояса. – Ты здесь не живёшь. Это мой дом. Проваливай! И чтоб духу твоего больше здесь не было.

От шока в первый миг не знаю даже, что сказать.

Меня выводит из оцепенения срывающийся на крик голос Эми.

-Это Милли? Там Милли? Я хочу к ней!.. Пусти, пусти!.. ненавижу! Душной волной поднимается гнев.

-Как вы смеете?! Вы же бросили нас! Столько лет… вы понятия не имеете, как мы с Эми выживали! Вам было плевать! А теперь явились, как ни в чем не бывало, и хотите забрать у нас все?

-Что – «всё»? – ехидно интересуется отчим, набычившись. – Этот дом никогда не был твоим! Он мой. Скажи спасибо, что разрешил в нём пожить!

-Но я же платила за него! – в отчаянии воскликнула я. – отдавала ростовщику последние гроши, сама недоедала и ходила в лохмотьях…

-Хоть какая-то от тебя польза была, - скривился отчим. – А теперь проваливай! Я сжала кулаки.

-Только недавно я полностью выплатила закладную на этот дом!

-Да? – ухмыльнулся отчим. И я поняла, что он прекрасно это знает, поэтому и припёрся. – И на чьё же имя документы, позволь поинтересоваться? Там моё имя написано, дрянь! А ты – безродный щенок, которого я, как и твою мамку, приютил из жалости. Да когда я подобрал вас в пустыне, она с голоду подыхала! Ты бы вообще не родилась, если б не моя доброта. Шёл тогда с караваном торговцев в столицу, по доброте душевной пригрел. И вот какой чёрной неблагодарностью ты мне платишь! Пытаешься выжить из собственного дома! Убирайся туда, где тебе самое место. На улицу, потаскушка! Я уже наслышан от соседей о твоих подвигах. Устроила тут притон! К нам оказывается Леруш как на работу ходит! Мужики какие-то! Порочишь честь этого благородного дома!

У меня звенело в ушах, и я уже почти не слышала его ехидных слов. Как я могла быть такой дурой?