Книга Спасительница Зейна, страница 91 – Тина Фолсом

Портия не договорила, позволяя Зейну принять решение.

— Ты никого и никогда не кусала?

— Я выросла на крови из бутылок.

Новость, казалось,его удивила. Портия заметила, как эмоции в глазах менялись, словно Зейн сражался с невидимым врагом. Прошло несколько напряженных мгновений, прежде чем Зейн внезапно обнял ее и уткнулся лицом в волосы.

— Когда мы займемся любовью, когда я буду рвать твою девственную плеву, я хочу чтобы ты вонзила в меня клыки и брала столько крови, сколько захочешь.

— А что если я не смогу остановиться?

Учитывая то, как пахла его кровь, Портия не была уверена, что сможет вовремя остановиться.

— Это будет сладкая смерть.

Она отстранилась и посмотрела на него, но увидела, как Зейн улыбается.

— Как ты можешь шутить так?

— А кто сказал, что я шучу?

— Знаешь, у тебя очень отвратительное чувство юмора?

Потому что это должно быть шуткой.

— Во мне много еще всего отвратительного. И ради твоего блага, я надеюсь, ты никогда не увидишь эти стороны.

Прежде чем она успела ответить, Зейн накрыл ее рот своим, заглушая любой протест.

Зейн углубил поцелуй и в то же самое время начал стягивать джинсы. Благодаря помощи Портии, через несколько мгновений Зейн был абсолютно нагим. Наконец, он прижал Портию к матрасу и накрыл своим телом. Несмотря на то, что история твердила миру о зверствах, совершенных нацистами, и что евреи не единственные, кого они уничтожали, Зейн никогда не мог переступить через слова, которые они использовали, чтобы сломить его: грязный еврей. Глубоко укоренившаяся вера в то, что он заслуживает быть паразитом, в которого его превратили в Бухенвальде, осталась, как и убеждение, что он никогда не сможет очистить себя от той жестокости, которую совершил в последующие годы.

Зейн мог бы легко скрыть татуировку от Портии на некоторое время, но что-то заставило его показать, желая увидеть реакцию. Он не ожидал от нее такой доброты. Однако когда Портия поцеловала цифры, которые когда-то идентифицировали его, как заключенного, Зейн почувствовал, что цепи вокруг его сердца ослабли. Если такой невинный человек, как Портия, мог видеть дальше метки, которая ежедневно напоминала Зейну о прошлом, тогда, возможно, все-таки была надежда. Надежда, что однажды он освободится от боли и жажды мести. Освободится для любви.

Он выбросил эту мысль из головы и снова обратил внимание на соблазнительное тело Портии. Зейн был счастливый ублюдок, раз Портия вбила себе в голову мысль, что он станет ее первым мужчиной. Он не хотел торопиться, понимая, что больше нечто подобное никогда не повторится. И тот факт, что она могла взять его кровь, пока он был внутри нее, делал всю перспективу намного слаще.

На губах у нее был вкус покорности, а руки, которые теперь свободно скользили по его обнаженному торсу, говорили на их родном языке — языке страсти и желания, жадности и любопытства.

Разорвав поцелуй, Зейн посмотрел Портии в глаза. Щеки ее пылали, дыхание участилось.

— Мы не будем торопиться, — заверил он.

К его удивлению, Портия покачала головой.

— Не хочу медленно. Не хочу, чтобы ты сдерживался.

— Но ты…

Она прижала палец к его губам, чтобы Зейн замолчал.

— Я гибрид. Ты не сломаешь меня. Прошу.

Зейн погладил ее по щеке костяшками пальцев.

— Чего тогда ты хочешь от меня, крошка?